А ночью опять снилась змея, зловеще извивающаяся на его проваленной груди. Она была скользкой, блестящей, с ядовито раздвоенным язычком, и сатанинский ужас мешал стряхнуть с себя эту ползучую гадость. Наутро, когда бедняга встал и увидел за окном железобетонный забор под таким же железобетонным небом, то внезапно подумал, что не хочет быть губернатором в этом сонном захолустье. Лучше быть последним босяком в Лос-Анжелесе, чем первым богачом среди этого средневолжского сброда. К тому же заработок тут однодневный. Сегодня не урвешь, завтра будет поздно. От свинофермы одни убытки. Мясо синюшников отдает тухлятиной, и теперь его не покупает ни одна область. Четыре года никто не жаловался, а на пятом распробовали. Скоты! Вот мясо новобранцев, симулирующих от армии, было отменным. Только где напасешься столько дезертиров в мирное время? Правда, московское начальство обещало развязать войну, но оно много чего обещает. А пока остается промышлять мелким рэкетирством.

Такая невеселая действительность окончательно испортила настроение, и Маскитов поклялся расшибиться в лепешку, но непременно переехать в Лос-Анжелес, даже если ему придется превратить в свиней всю многомиллионную российскую армию. Ведь если они действительно развяжут войну, то сразу откроются новые возможности для экспорта органов в Европу. В этом случае Маскитов нащупает собственный канал для сбыта.

Плюнув на ладони и зловеще усмехнувшись, бандюга наконец решил принять холодный душ. Мылся он долго и тщательно, не жалея дорогого шампуня. Ведь сегодня он увидится с ней, если она, конечно, не обманула.

Но если обманула, то круто об этом пожалеет. А через день он встречается с одной очень важной столичной персоной, которая давно приглядывается к его свиноферме. Персона собирается отвалить ему миллиард для строительства еще четырех свиноферм. Значит, война неизбежна!

Но Маскитов подумает, как лучше распорядиться деньгами. Он может слинять с ними на острова, где его никто никогда не найдет. Он прихватит с собой Софью и заживет как король. Ведь сколько же можно, наконец, возиться с этими чертовыми трупами! А губернаторство в этой дыре его больше не привлекает, потому что теперь у него есть она…

7

В назначенный час в назначенном месте двое молодых людей (она — очень юная и очень привлекательная блондинка и он — высокий парень с умными глазами, несколько мешковатый на ее фоне) с нетерпением поджидали серебристый «Форд» негласного хозяина города. Оба заметно нервничали, и девушка сквозь зубы пыталась наставлять юношу:

— Не озирайся так затравленно, ты же актер. Помни, что твои родители из бывшей номенклатуры, а сам ты избалован, не глуп и закончил с отличием МГУ, факультет международной журналистики.

— Но я ни бельмеса в английском, — возражал юноша.

— Неважно, — отвечала она. — Там, куда мы едем, и на русском изъясняются с трудом. Итак, ты мой младший брат и должен во всем мне повиноваться.

— Мы же договорились, что старший.

— Тогда — тем более. Кстати, едет! Встань как-нибудь повальяжней и натяни улыбку!

После того как перед ними тормознул серебристый «Форд», актера нельзя уже было ни в чем упрекнуть. Он небрежно обнимал сеструху и снисходительно разглядывал пунцового рэкетира, неуклюже вывалившегося из машины с корзиной роз. Бандит с корзиной выглядел типичным идиотом, поскольку подобную процедуру проделывал впервые. Он сам не ожидал от себя такой светскости и от этого был несколько сконфужен.

— А я уж подумывал, что вы не придете, — сказал он дурацкую фразу, расползаясь в широкой улыбке, и в его интонации чувствовалась бесконечная инфантильность.

Бесконечно инфантильно глядел он на свою возлюбленную, и сочетание восторга с гордостью за себя делало его еще глупее. Хозяин потянулся губами к ее ручке, но вперед выступил братец и развязно протянул ладонь:

— Альфред! А это моя сестра.

Маскитов осклабился и любезно тряхнул руку. Девушка из вежливости понюхала розы, после чего бросила корзину на заднее сиденье, и молодые люди поехали.

На актера напало вдохновение. Он всю дорогу балагурил и тонко иронизировал над сентиментальностью в доску втюрившегося рэкетира. До Маскитова не доходило, а сестренка то заливалась журчащим смехом, то толкала актера локтем. Тем не менее оба очень четко запоминали дорогу и чувствовали, как за ними на приличном расстоянии следуют два мотоцикла.

Ровно через полчаса компания прибыла на место, и девушка не могла не вздрогнуть от мрачного вида железных ворот и глухого бетонного забора под колючей проволокой. Ведь она тут уже была. Актер с нескрываемым любопытством поглядывал по сторонам, и ничто не обошло его внимание: ни огромные черные собаки, звенящие цепью в глубине двора, ни двое шкафообразных парней, покуривавших у ворот с пистолетами на поясе, ни мощная сигнализация, которой был обнесен этот дом. Во дворе уже стояло несколько иномарок, и из двухэтажного дома с колоннами доносилась блатная музыка.

Остановив машину, Маскитов тут же поспешил выпрыгнуть и открыть даме дверцу. Дама уткнулась в розы, чтобы подавить улыбку, а актер закатил глаза.

Когда они поднялись в полутемную гостиную, где уже было несколько мужчин и женщин, девушка тут же определила, что здесь собрался редкостный сброд. Мужчины сплошь из рода аля-лопахиных, из-под модных костюмов которых пробивалась полузвериная сущность, женщины одна вульгарней другой, в полуобнаженных платьях и с фантастическими причесонами. Юная гостья сразу ощутила на себе сальные взгляды.