Но с ее возвращением все пошло по новому кругу. Аида сама проявляла ко мне интерес, была со мной нежной, а я… Я захлебывалась от счастья в ее объятиях. Вам не понять, какое это было страданье. Ведь я постоянно осознавала противоестественность нашей связи. В отчаянии я даже написала анонимное письмо с угрозой, в котором советовала ей убраться из города, пока не поздно. А когда она по своей воле решила уехать, с этим украинцем, я была на грани самоубийства.

Вы что-нибудь понимаете? Я— ничего. Я запуталась окончательно. Я думала, выйду замуж, и все само собой пройдет. Денис мне нравился, но в любовь это так и не переросло…

Вам не интересно про мои чувства? Вам нужны факты, а не мотивы? А как же вы тогда поймете, почему я убила Аиду?..

Итак, мы оказались в трамвае. Аида высматривала тачки, не гонятся ли за нами? А я сразу заметила того парня, о котором говорила ей раньше. Я давно поняла, что он олух царя небесного, влюбленный без памяти в Аиду. Есть такой тип сосунков, которые вместо того, чтобы подойти к девушке, будут молча ходить за ней по пятам. Это как раз тот случай. Но у Аиды было слишком много врагов, чтобы в конце концов не стать сверхподозрителъной. И я не пыталась ее переубедить. Мне нравилось, что такая ушлая, психологически подкованная женщина споткнулась на элементарном. Она боялась, что парень по сотовому телефону связался с другими преследователями и что мы их просто не видим, угодив в ловушку. На самом деле у этого сосунка, по-моему, не только телефона, но и денег на такси никогда не водилось. И мы, словив тачку, могли бы исчезнуть. Не говоря уже об Уралмаше, где скрываться от преследователей — раз плюнуть, но Аида плохо знала этот район, а я… Я изображала полную идиотку, шокированную произошедшим в «Планете Малахит».

Все ее поползновения ни к чему не привели, ведь Аида вырядилась так, что было видно за километр! «Ладно, поехали домой, — решила она, — там я с ним разберусь!» Мы упорно ждали автобус, она постоянно смотрела на часы и твердила: «Время еще есть!»

В автобусе я поинтересовалась: «Ты поведешь его к себе домой?»— «Зачем, когда есть кинологическая площадка? Собаке— собачья смерть! А ты иди домой. Если начнут трясти насчет Дена и Бампера, упирай все на меня. Ты тут ни при чем».

Тогда-то мне и взгрустнулось. Я вдруг поняла, что остаюсь совсем одна. А больше всего я боялась одиночества. И все из-за нее, из-за Аиды. Ден когда-то сравнил ее с шаровой молнией, предвестницей смерти. Она влетела в мой дом, и не стало моего отца. Потом погибли Марина с мужем. Дядя Семен ушел на тот свет со всей честной компанией. И, наконец, дошла очередь до самого Дениса. Мне осталось лишь носить цветы на могилы! Вот тогда-то я и решилась.

Мы довольно прохладно расстались. Я вышла на Волгоградской и пересела в другой автобус, идущий следом.

Я знала, куда они держат путь, поэтому сама держалась на приличном расстоянии от них. Я разрядила револьвер, которым так легко воспользовалась Аида.

Я догнала их уже в лесопарке. Они шли по дорожке, а я пробиралась за соснами. Вряд ли они могли меня слышать, ведь рядом проходит автомагистраль, а еще поднялся сильный ветер.

Дойдя до площадки, Аида устроила парню настоящий допрос с пристрастием, пнула коленом в пах, брызнула в глаза лаком для волос. Сосунок, видимо, не рассчитывал на такой поворот. Думал, она повела его в лес, чтобы там отдаться. Придурок! Он закричал, и я воспользовалась этим, подошла к ним поближе. Я стояла у нее за спиной, метрах в трех, на небольшом пригорке. Идеальная позиция для охоты на хищника. В тот момент мне было приятно осознавать себя хищником, а ее — жертвой. Да и потом, кому не хочется укротить шаровую молнию? Не знаю, может, я сумасшедшая, но я твердо решила, если убью Аиду, навсегда избавлюсь от своей проклятой страсти.

Рука медленно поднималась, тряслась, как у последнего алкоголика. Я прицелилась и дернула спусковой крючок. Аида вскрикнула, и я со всех ног бросилась наутек. Мне показалось, что она успела развернуться в мою сторону и, возможно, даже выстрелила. Но не могу утверждать точно, потому что неслась со всех ног, к тому же обронила револьвер.

Я всю ночь глушила водку. Мне мерещилось, что на кухню входит Аида, и мы даже поболтали о том о сем. Но уснуть никак не удавалось, и наутро я позвонила в милицию и обо всем рассказала.

Здесь, в КПЗ, я сразу почувствовала облегчение. Меня не мучают угрызения совести. Наоборот, я очень рада, что так получилось. Я готова отсидеть любой срок…

Историю о какой-то мифической девушке по имени Аида следователь выслушал без особого интереса. Ему часто приходилось выслушивать подобный бред. Преступники, особенно убийцы, любят прикидываться сумасшедшими. И подследственная Татьяна Патрикеева не придумала ничего оригинального, она всячески пыталась себя обелить.

Следователь, мужчина средних лет, с лицом преждевременно постаревшим, с унылым взглядом, с мешками под глазами и презрительно выпяченной нижней губой, производил впечатление застоявшейся в кадке воды. Пить еще можно, хоть и попахивает гнилью.

— Давайте посмотрим фактам в лицо, — предложил он подследственной. — Мы имеем два трупа в «Планете Малахит» и труп в лесопарке. Все трое убиты из вашего револьвера. Вы действительно обронили его возле кинологической площадки. И на нем, между прочим, только ваши отпечатки. И больше никаких.