— Я рада, завтра тебе спать будет ещё лучше.

— Это как? Что ты сделала?

— Волшебство!

Веда принимается летать по комнате, показывая, что она на самом деле не человек, а волшебное создание. Будто я когда-то об этом забывал. Среди моих знакомых нет никого с красной кожей и рогами, крохотного роста. И чтобы его два десятка лет держали в клетке на потеху люду.

Только Веда.

Девушка-дух продолжает носиться под потолком, только её длинная рубаха колыхается. Настроение у неё прекраснейшее.

— Я вспомнила позавчерашний день! — заявляет она.

— И что с тобой тогда случилось?

— Сидела в клетке. Но это была на самом деле не клетка, ведь я могу проходить сквозь стены, когда захочу. Я там сидела, потому что у меня не было памяти. А потом я увидела тебя и решила, что ты мне знаком. И полетела за тобой.

— Эту часть я знаю.

— Надеюсь, скоро я вспомню и предыдущие дни. Надо лишь держаться к тебе поближе.

— С кем это ты разговариваешь? — спрашивает Федот, выходя из-за перегородки.

Веда продолжает наматывать круги прямо перед лицом Федота, но тот её не видит. Смотрит лишь на меня, сонный и не выспавшийся. Что странно, поскольку спали мы намного больше, чем обычно.

— Ничего, — говорю. — Сам с собой болтаю.

— Ну… ничего страшного в этом нет.

Папаня направляется на улицу.

— Что делаем? — спрашиваю у него, но тот не слышит.

Весь вчерашний день он был себе на уме, ни с кем не разговаривал. И сегодня такой же.

У нас впереди уйма работы на поле: нужно перекопать всю землю, чтобы трава оказалась под почвой. Бороновать, если понадобится. Собрать овощи, яблоки, выкинуть гнилые. Вычистить курятник, если время останется, но его наверняка не останется. Велес любит трудолюбивых, вот мы и трудимся. Только поздним вечером можно собраться с друзьями и заняться всякой ерундой.

Пока папаня занимается животными, я иду к колодцу, чтобы набрать воды.

Неплохо было бы сходить в лес и подстрелить утку на ужин. Давно не приходилось мяса есть — всё хлеб да каши.

Начинался совершенно обычный, нормальный день в Вещем. Как вдруг рутину разрывает телега, выезжающая из-за леса: двойка мощных, тягловых лошадей, извозчик за поводьями, несколько человек с копьями, следующие за ней пешком. Двигаются в нашу сторону, покачиваясь на дорожных ухабах.

Каждый житель села знает, что означает сия телега.

Оброк.

Пора платить князю пищей.

— Явились, не запылились, — заявляет Федот, уперев руки в бока.

— Ты же знал, что они приедут, — говорю. — Они каждый год приходят.

— Знал.

Сплёвывает на землю при виде приближающихся.

Возглавляет всю эту группу непосредственно наш барин — господин Фома Сивович. Шагает впереди, горделиво задрав голову. Весь в золотом, красивый, причёсанный. Идёт по дороге, пердит и гадит огромными лепёшками…

Звучит по-идиотски, но наш господин — обыкновенный конь.

Четвероногое животное.

С эпохой безумия весь мир перевернулся. Сначала во Владимиро-Суздальском княжестве произошла кровавая стычка, где новым князем стал Мартын Михайлович, а затем он захватил Новгородскую землю, где поставил главой своего младшего брата Юрия Михайловича, более известного как Юрий Безумный. И этот безумец счёл уместным всю землю почти до самого Белозера отдать своему коню Фоме.

Вот и получается, что оброк мы платим даже не человеку.

Положение этого коня так высоко, что что он на ступень выше духовенства. Ладно мы, смерды обыкновенные, кланяться господину должны, так ещё и попа заставляют. Каждый год этого коня до церквушки доводят и ждут, пока отче Игнатий на колени встанет.

— Внимание! — кричит посыльный удельного князя. — На колени перед вашим господином!

Жители Вещего, оказавшиеся в этот момент на пути, опускаются, касаясь бородами земли.

— Ты! — указывает на бабку Томиру. — Целуй копыта господина!

Испуганная женщина принимается причитать и ползти к коню, отчего её длинные юбки пачкаются в дорожной пыли.

— Мы так рады, что вы пришли сегодня! Какая шерсть у вас, а какая грива!

— Повезло вам! — заявляет посыльный. — У господина хорошее настроение!

Словно в подтверждение его слов, конь фыркает.

Стоит людям пройти мимо, как сельские плюют им вслед и грязно бранятся. Ратная сотня Вещего очень любила старого удельного князя, и очень не любит нового с его конём-боярином. К самому коню у нас нет никакого зла — это всего лишь животное, нечего на него сердиться. Это всё Юрий. Если бы его безумства ограничивались конём, никто бы против не был: у нас в селе и более сумасшедшие есть.

Мы его не любим, поскольку он насильно уводит людей прислуживать ему в замке. Уже четверых забрал, не спрашивая. Мы хоть и живём на земле господина, обязаны платить оброк и отрабатывать барщину, но мы не холопы, чтобы нами распоряжаться как собственностью. Мы вполне свободные крестьяне.