Впрочем, черномасочные на это и не особо рассчитывали. Пока я валялся на земле, высокий успел выхватить из-за спины огромную дубинку — не чета моей палице. Замахнулся и уже опускает удар мне на голову, собираясь превратить макушку в кровавую кашу.

Скорее неосознанным движением, чем желанием, моя рука тянется за оружием на поясе. Я столько раз проделывал это, что рука сама тянется к палице, когда появляется опасность.

Однако в этот раз произошло ещё одно чудо.

Уже сбился со счёту, какое именно за сегодня.

Поднимаю руку, чтобы отразить удар огромной дубины и тут же понимаю, что в руке у меня не маленькая дубинка, а красивый, длинный, красный меч, непонятно каким образом оказавшийся в ладони.

И меч этот так легко проходит сквозь дубинку, точно её из соломы сделали, а не из высушенного дерева. Короткий черенок остаётся у человека в руке, пока остальная часть падает на землю.

Непонятно, кто удивился больше: они или я.

— Что? — вздыхает черномасочник пониже.

— Это он, — отвечает второй. — И по возрасту подходит.

— Сука у него!

Не дожидаясь, пока они сделают новый выпад, шагаю вперёд, взмахнув оружием слева-направо, собираясь всадить его как можно глубже в шею высокого, однако оружие прошло его тело насквозь, как по воздуху. Мгновение, и супостат падает на землю: голова и левая рука отдельно от остального тела. Только кровь пульсирующим фонтанчиком выливается на землю.

Черномасочник пониже развернулся и дал дёру. Не потому, что испугался — эти типы выглядят как мертвецы и наверняка ничего не боятся. Ушёл доложить о произошедшем своему хозяину.

Допускать такого нельзя.

Замахиваюсь, чтобы запустить меч ему в спину, как чувствую: оружие меняется. Превращается из меча в копьё. Метаю его в спину убегающему и оно, пройдя навылет через грудь, вонзается в землю и уходит глубоко в почву.

Чудеса!

— Пощады! — булькает кровью мелкий.

Он снял маску, поэтому я как следует смог рассмотреть его лицо: уродливое, всё в чёрных и красных пятнах, гниющее заживо. Если бы не маски, люди шарахались бы от них как от больных чумой.

Решение о пощаде я принять не успел: человек замер без движения с открытыми глазами. Несколько чёрных духов смерти появились рядом с раной на его груди.

Вот и стоило начинать драку? Никогда не знаешь, когда наткнёшься на человека, владеющего оружием лучше тебя. Пусть я и выгляжу как деревенщина в простой рубахе и портках, но никто не может сказать, насколько хорошо я сражаюсь. И это им ещё повезло, а могли наткнуться на кого-то из старой дружины Стародума, что по слухам в этих землях живёт.

Молчун бы от них и мокрого места не оставил. Егерь, Ратибор, Семь Кулаков. Никогда не знаешь, когда перед тобой окажется один из старых легендарных воинов, которые наверняка ещё живы и где-то живут, кому-то служат.

Нападать лучше на того, кого знаешь.

А лучше и этого не делать: даже в самой очевидной битве можно получить дубиной по голове. Хитрость всегда лучше грубой силы.

Мертвецы же передо мной не обладали ни одним, ни другим. Вот и расстались с жизнями. Дураки, что с них взять? Такие всегда лезут куда не надо и задирают тех, с кем не могут справиться. Пытаются что-то доказать, но доказывают только собственный идиотизм.

Опускаюсь рядом с мелким, обыскиваю карманы.

— Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего… урода пятнорылого.

Перекрещиваюсь, после чего закрываю покойникам глаза. Оттаскиваю в сторону и прикрываю травой. К завтрашнему утру от них ничего не останется: не зверьё, так нечисть обязательно съест. Лучше так, чем поднимутся умертвиями.

Что тут можно сказать? Не нужно было нападать на простого сельского парня… с чудодейственным оружием.

— Придурки…

Стоило мне подумать о мече, как он снова появился у меня в руке, будто из воздуха сплёлся.

Рукоять — такое и во сне не приснишь: чёрная, витая, гарда в виде острых рогов. Никогда в жизни не владел мечом, да и видел их всего пару раз со стороны. А этот чудом оказался в ладони.

— Что за херня, дери его за ногу?

Весь тёмно-красный, словно сделан не из железа, а из непойми чего. А ещё очень лёгкий, веса вообще не ощущается.

Прикасаюсь подушечкой большого пальца к лезвию, как кожа тут же лопается, а из пореза появляется капелька крови. Ничего острее в жизни не держал! Я лишь слегка дотронулся, даже не двигал пальцем вдоль острой кромки.