Сколько ни размышлял, но по всему выходило, что без помощника мне в этот раз никак не обойтись. И дело даже не в том, что один против троих. В рукопашную идти я по-любому не собирался. Как ни крути, но кто-то должен взять на себя роль Лунёва. С учетом последних событий, Гриненко из этой схемы категорически выпадал. С его лицом, больше похожим на физиономию похмельного бурята, в подобных авантюрах лучше не участвовать. Дабы не смешить оппонентов. Даже военные такого вопиющего оскорбления их зачаточного разума должным образом не оценят и не примут.

Ничего другого, кроме того, что за помощью придется обращаться к Нагаеву, я не придумал. Слежки военбандитов за собой я не боялся. Не тот случай. Это в захвате языка и в умении его разговорить тем ребятам нет равных. А в искусстве наружного наблюдения в городских условиях они полные профаны. И им это известно не хуже, чем мне. Для того они и в гости ко мне ходили, чтобы моим страхом за себя и близких перекрыть сопутствующие риски. Чтобы, не дай бог, я не вздумал импровизировать.

Задач в голове было много и может быть, именно по этой причине я до сих пор так ничего и не придумал. Время шло, а как пеленать бандитов специального назначения, я не решил. Бить их железом по затылку, это не вариант. Они мне просто-напросто не позволят такого примитивного хамства. Как и пошлого баловства с колюще-режущими предметами. В области мордобоя и поножовщины эти ребята мне сто очков форы дадут и я это прекрасно понимал. Стрелять, тем более, нельзя. Слишком уж громкое это занятие, стрельба из огнестрела в РОВД или в его округе.

— Держи! — отвлёк меня от тягостных мыслей Гриненко, протягивая тарелку с полудюжиной котлет и несколькими кусками хлеба, — Обэхээсников здесь оказывается крепко уважают. Ты зря не пошел, с нас даже денег за обед не взяли! Я насильно совал, но столовские меня вежливо послали!

Рот моментально наполнился голодной слюной. От котлет шел одуряющий запах настоящих мясных котлет. А не пережаренной панировки с вкраплениями третьесортного фарша из сисек, писек и хвостов парнокопытных.

— Татьяна сейчас еще компот тебе вынесет! — обнадёжил меня мой заботливый друг. — Хорошая она баба!

Райпотребовская Татьяна и вправду вынесла мне стакан компота. О том, что ем немытыми руками, я вспомнил только после того, как прожевал и проглотил третью котлету. Хорошо, что Стас догадался принести еще и вилку.

По завершении трапезы жить стало лучше, жить стало веселее. Возможно, что котлеты и помогли мне нащупать решение. Которое, в общем-то, лежало на поверхности.

Всё уже давно придумано и опробовано. Для меня это многократно отрепетировано в далёком прошлом, а для несвятой военной троицы в будущем. Как бы недалёкие обыватели не хаяли пресловутые «девяностые», но знание тамошней беспредельной специфики мне сейчас могло серьёзно помочь. Надо только порыться в памяти и освежить отдельные специфические детали. И тогда можно будет обойтись без вульгарной стрельбы и поножовщины.

— Наши действия, старлей? — сыто щурясь и разминая сигарету, прервал мои размышления старший инспектор ОБХСС Кировского РОВД капитан Антонов, — Что дальше? Командуй!

Что дальше, я пока еще и сам не знал. Программу «максимум» общими героическими усилиями мы уже и так выполнили. Да, осталась еще отработка лживых показаний спекулянтов, но это не к спеху, у меня еще полтора месяца в запасе. Завтра, а уж, тем более, послезавтра, мне дополнительные помощники не нужны. С прокурором Ивлевым я все вопросы решу самостоятельно. И в среду, при общении с тремя военными, мне так же лишние глаза и уши совсем ни к чему. Нагаевские органы обаняния и осязания не в счет. С ним, кстати, сегодня встретиться надо будет обязательно…

— До четверга свободны! — великодушно выдал я увольнительную кировчанам, — Если хотите, Сидоренке своему можете не говорить, что я вас отпустил! — позволил я себе еще один широкий жест.

— А я? — робко поинтересовалась доставившая мне компот Барабанова, — Мне что делать?

— И вы тоже свободны, Таня! — благодарно улыбнулся я женщине, — Вот тарелку только со стаканом отнесите назад и свободны! До четверга у вас выходные дни!

Так-то товаровед мне уже была не нужна, свою работу она сделала в полном объёме. Но демобилизовывать её я посчитал преждевременным. Ибо нема дураков! Отпустить прикомандированные силы легче легкого, это я всегда сделать успею. Потому как рекрутировать их назад будет уже невозможно. А это значит, пусть товаровед Барабанова пока числится у меня в команде.

— Вы только телефоны свои оставьте! — напомнил я повеселевшим «колбасникам», — В четверг еще чуток поработаем и я вас отпущу на волю. И уже насовсем! — пообещал я капитану и лейтенанту.

— А мы куда? — усаживаясь за руль, спросил Гриненко, — В СИЗО?

— В СИЗО, — кивнул я, соглашаясь с товарищем, — Обвинения надо будет предъявить. Но сначала давай, в Советский заедем!

По памяти что-то царапнуло и я вспомнил, что обещал цыгану Нике доставить к нему сегодня его красавицу жену. Но тут же понял, что сделать этого сегодня я не смогу. Из-за военного форс-мажора. Моя старушка-совесть не стала корить меня последними словами за необязательность и несбывшиеся цыганские мечты. В конце концов, это не я измыслил подлость с собственным похищением. Нику потерпит до завтра. И Роза потерпит. Когда родина в опасности, любовные переживания цыган можно отложить на сутки.

— У тебя левый ствол есть? — глядя на дорогу, непринуждённо спросил я у друга. — Желательно, чтобы незамазанный, но это не принципиально.

Стас не вздрогнул и не дёрнулся, но глаза на меня скосил.

— У меня сейчас ничего нет, — после короткой паузы ответил он, спокойно переключив скорость, — У Бориса есть. Он на притоне обрез двустволки недавно забрал. Оформлять не стал, потому что этот шалман под его «шуриком». Обрез-то он забрал, а агента светить не захотел, потому что человек толковый и информацию пока неплохую даёт. Спросить? Он мне не должен отказать.