– Пока сложно говорить, – выдавила кое-как.

– Ива, что с тобой? – насторожился Давид.

– Устала. Очень… – просипела я.

– Может, увидимся? Беспокоишь…

– Князев уже взял меня в оборот. – Я кое-как отлепилась от стенки и прошла в сторону проходной. – Так что я под присмотром. Назначил капельницы…

– Мне все равно ехать к вам. Хочу тебя увидеть.

– Ладно…

В аудитории оказалось пусто, и я, звонко постучав в дверной косяк костяшками пальцев, привлекла внимание преподавателя, сидевшего у стола.

– Карл Алексеевич…

– Ива, – поднял он взгляд от бумаг, – проходи.

Мой преподаватель по вспомогательным манипуляциям, как мы называли использование способностей, профессор Карл Алексеевич Видальский был ведьмаком в летах. Я написала ему утром, и он, к счастью, нашел время со мной увидеться. Мы встречались регулярно. Я любила собирать для профессора интересные случаи и обсуждать их за чашкой чая в тишине стен института. Область вспомогательных манипуляций постоянно развивалась и совершенствовалась благодаря сотрудничеству с практикующими врачами. Карл Алексеевич давно не практиковал, но занимался историей заклятий и собирал техники заклинаний, изучая древние записи и расшифровывая старинные дневники.

Собственно, то, что я сделала со Стасом – недоказанное по эффективности заклятье, нерекомендованное к применению и находившееся на стадии разработки и изучения. Оставалось только убедить старика, что я не всадила это заклятье в умиравшего, а просто заскучала настолько, что решилась на изучение. Дерьмовая идея, конечно, но выхода не было.

– Ты будешь как обычно черный с бергамотом? Или покрепче?

– Покрепче, – улыбнулась я вымученно, чувствуя прилив усталости. Бессонная ночь давала о себе знать. – Можно кофе с коньяком. У меня сегодня выходной.

– Что, нет перерыва у полевых бойцов? – крутанул он колеса инвалидного кресла и направился к дверям сбоку.

– Не предвидится. – Я поплелась я следом.

В небольшой комнате все было завалено книгами, и только стол у окна еще держал место для электрического чайника и подноса с чашками. У каждого посетителя чашка была своя.

– Ты не надумала преподавать? – Профессор потянулся за белой фарфоровой чашкой в дальнем углу подноса.

Давно меня не было.

– Не знаю, – пожала я плечами, освобождая стул от книг.

– Может, позже?

– Да, наверное.

– Так что случилось?

Я поставила стул и стянула куртку.

– Пациент был один. В общем, я вдруг вспомнила ту энергетическую манипуляцию, когда целое сердце является проводником для поврежденного. Помните? Мы много с вами его изучали…

– Да-да, помню, – прищурился он пытливо. – Ты его использовала?

– Нет, – мотнула я головой. – Я даже не помню правил его наложения. Вопрос не в этом…

– Пациент тебе дорог.

– Да, – кивнула я, усаживаясь. – Был.

– Соболезную. Понятно, почему ты такая вымотанная…

– Спасибо. Но я подумала…

– …Что могла бы спасти и дать время? Ива…

– Именно.

– Послушай, таким как ты свойственно предъявлять к себе завышенные требования. Ты всегда была такой. Но чтобы не свихнуться, нужно принять, что всех спасти невозможно. Ты не сможешь себя расходовать на всех.

– Он – не все. – Я опустила плечи, напряженно вздыхая. – Карл Алексеевич, я вам наврала. Он жив. И я применила это заклятье. Только это – секрет. Никто не в курсе.

– Вот как, – нахмурился профессор.

– Я не могла позволить ему умереть. Простите, что взваливаю это на вас.

– Ива… – покачал головой профессор, задумчиво хмурясь. – Ну, что ж. И теперь ты хочешь знать, что дальше.

– Он не знает. Тоже, – прошептала я. – И о чувствах моих не знает. Я ему просто друг.

Удивительно, как сплелись оба Князевых в моем вранье. Как же легко разбежаться по наклонной…

– Хорошо. Я принимаю твою тайну на хранение. Тем более, тепеорь у нас волею случая есть прецедент применения метода. Уверен, заклятье ты сплела качественно.

– Да, – с готовностью кивнула я.

– Сейчас какая ситуация? Расскажи подробнее.

– Разгоняем сердца друг друга. Я чувствую его переживания, он – мои. Оба на адреноблокаторах и седативных.

– Ну, по идее, бьется сейчас твое сердце… – Профессор азартно тер подбородок. – Мне нужна история манипуляций. Видишь ли, в зависимости от ситуации, может случиться так, что твое сердце не поможет восстановиться его сердцу. Если повреждения необратимые…

– Нет-нет, сердце уже запускали к тому моменту, и меня попросили помочь стандартным щадящим импульсом, – почти уверенно возразила я.