Игорь приехал на осмотр брата и потерял меня. А Стас переживал за своего подопечного и пытался выяснить обстановку у Давида.

У Карена оказался перитонит, и мы его едва не потеряли, но операцию он пережил, и теперь нас всех ждали его первые критические сутки. Мне казалось, что ночь он должен пережить. Такие, как этот Карен, вцепляются в жизнь зубами намертво. И почему-то это стало для меня особенно важно.

Оказалось, что я отдала сердце не безнадежному подлецу.

Из операционной я выползла на ватных ногах и едва ли не по стеночке. И сразу же попалась Князеву-старшему под горячую лапу.

– А ну в смотровую! – рявкнул он, подхватывая меня под руку.

– Узнаю, кто тебе донес, уволю, – устало повисла я на его крепкой руке.

– Стас, – удивил меня Игорь. – Ива, ну чего ты ждешь? Почему не сделала капельницу? А выходной свой после бессонной ночи и обморока проскакала на ногах, да еще и в операционной оторвалась!

– Ой, чья бы собака рычала, – закатила я глаза, растекаясь по кушетке. – Что ты от меня хочешь?

– Я не хочу узнавать в тебе себя, – вдруг обреченно выдал он. – Руку давай.

– Тебе, значит, можно, – зачем-то препиралась я, устало глядя на него из-под ресниц.

– Мне можно, – сосредоточенно возразил он, вводя иглу мне в вену. – Не шевели рукой.

– Я помню.

– Меня не оставляет чувство… – Игорь поймал мой взгляд. – …что моя история тебя подкосила.

– Нет, – отвела я взгляд.

– … стала последней каплей. И трагедия со Стасом добила окончательно.

– Ты по привычке берешь на себя не просто много, Князев, а все и сразу. И за всех. – Я прикрыла глаза, наслаждаясь отдыхом. – Перестань. Как Яна?

– Нормально. На работе, – отстраненно ответил он.

– Что по ее сердцу думаешь?.. – Игорь нехотя отвечал, но я видела – все его мысли заняты братом. И немного мной. – Думаю, Яна сможет и сама родить…

– Не хочу рисковать, – нахмурился он. – Кесарево будет безопаснее.

– Ты прав. А оперируешь сейчас где?

– Пока у Розмуха в основном. Не хочу выпускать Яну от себя.

– И тут ты прав. – Я улыбнулась. – Яне повезло с тобой.

Игорь не спешил отвечать на мою улыбку, вглядевшись в меня слишком пристально.

– Я в порядке, – проворчала я, игнорируя его внимание.

– Я хотел попросить тебя не тратить силы на Стаса. Он это не оценит. Побереги себя, пожалуйста.

– Я – тоже его хирург, Игорь. Штатный, в отличие от тебя. – Возможность выстроить между нами стенку внезапно понравилась, и я схватилась за нее с энтузиазмом. – И давай я сама буду решать, на кого мне тратить время.

Он усмехнулся с какой-то незнакомой прежде горечью, а мне вдруг подумалось – что если он когда-то думал обо мне иначе, но я не дала нам шанса? Слишком амбициозная ведьма со своим мнением по любому поводу вряд ли способна стать хранительницей семейного очага? Я ведь живу в операционной, и никогда бы не променяла ее на тихий домик за городом. И Игорь это понял? И не подхожу я ему не как ведьма, а как женщина? Эти мысли застали врасплох. Так захотелось вдруг спросить Игоря, но я только прикусила щеки до боли.

– Ладно, – поднялся он. – Отдыхай, если что – звони.

– А что тебе Стас сказал?

– Что вы одновременно упали в его палате, когда он собирался уехать, а ты пыталась ему не позволить. – Он напряженно вздохнул. – С ним и дальше будет много проблем. Я не хочу, чтобы ты дергалась из-за этого.

– Ладно. Я постараюсь.

Игорь кивнул, не веря не единому моему слову. Когда он ушел, я затихла под капельницей, проливая тихие слезы по вискам. От чего? От усталости, наверное. И от несовпадений. Так хочется, чтобы в жизни хоть что-то стало на место, как сустав. Но у меня ничего не вставало. Я чувствовала себя паззлом, который втиснулся не на свое место, сгибая собственные края, лишь бы соприкоснуться с общей картинкой хоть какой-то своей частью…

Может, мое место было в домике за городом? Может, там бы я подошла всеми сторонами? Или снова бы согнулась, лишь бы хоть как-то вписаться? В чем моя проблема? В том, что стороны у меня не подходят туда, куда бы мне хотелось? А, может, я нафантазировала себе вообще того, чего не было, и Игорь никогда не смотрел на меня, как на единственную?

Когда капельница кончилась, я сползла с кушетки, запахнула плотнее халат и поплелась в свою комнату.

Ночью в стенах больницы было тихо, и от этого каждый звук нервировал. Я слышал, как переговаривается охрана за дверью, как шаркает тапками медсестра и как скрипит ее тележка. Я лежал в этой какофонии и думал о сегодняшнем дне. Семен доложил мне, что Карена сразу увезли, а Горький ответил, что парень в тяжелом состоянии. И уже когда пришел Игорь, я узнал, что Карена прооперировали и что он уже в реанимации. Я заполнил на него документы как опекун и ответил на вопросы, главный из которых был о его зависимости.