Князьями Мейснеры стали всего два поколения назад. При этом род был старым, купеческим. Корнями уходящий в дворянство соседнего государства, тогда дружеского. На этом основании они и попросили титул у тогдашнего императора.

Наш же правитель, по словам Баталова, характер имел не то чтобы железный. Был падок на лесть, стремился укрепить окружение путём банального подкупа титулами, владениями и подобным. На троне пробыл недолго, но за это время успел раздать титулов немало. Благо хоть большинство действительно имели на то право, кто по рождению, а кто по заслугам.

Короткое правление его, кстати, прозвали «гербоносным».

Но Мейснеры при этом владели производствами и занимались успешно заграничной торговлей. Может, для князя не настолько весомо, но и не пойми кем они не были. Там ещё и династийные браки приплетены были, как раз с дворянским титульным родом.

— Практически же до непотребства доходило, — делился Роман Степанович. — Да, женитьба на кузине — не повод для скандала, но когда это происходит столетиями… Такое чувство, что они выводили особый род. Одарённых, как понимаете.

Бытовало такое мнение, про преемственность дара, если не смешивать кровь. Ни одного научного доказательства тому не было, но разве это помеха?

В общем, по сути существовало два рода. Мейснеры и Дюваль. Последние имели французское дворянство, но признанное в империи. Единственный маркиз Дюваль возглавлял семейство, исправно поставляющее дочерей для Мейснеров.

Что одни, что другие, являлись эдакими серыми кардиналами. То есть состояние имели огромное, но особо старались не выделяться. Деньги и власть любят тишину, как известно.

При этом влияние их было весьма шатким. Нынешний император имел стальной нрав и ценил в первую очередь по реальным заслугам. Да интриги терпеть не мог, прямо как и я. Надо сказать, что Баталова это беспокоило. Не я, безусловно, а непримиримый характер императора.

— Есть такое понятие, Александр Лукич, как «неприкасаемая дюжина», — с лица менталиста исчезла улыбка. — Двенадцать родов, возглавляющих княжеский совет. За ними последнее слово. Было, пока его императорское величество не изменил правила игры. Но тем не менее эти семьи могут позволить себе многое, слишком многое.

— И Мейснеры входят в эту дюжину?

— Верно. Я бы предостерёг вас от опрометчивых поступков в отношении этой дюжины. Тем более что одно место оказалось вакантным. Помните князя Шаховского?

Ещё бы, так мы и познакомились с Романом Степановичем. Те, кто пытался отнять у нас особняк, работали на него. Князь почил, попробовав выдать мага смерти. Как я понимаю, императорскую дочку. Но и она была лишь исполнителем чьей-то воли. И наверняка этим делом Баталов занимался очень серьёзно.

Неужели эта дюжина задумала сменить власть? Не так и ново, но всё равно нехорошо.

Я прищурился и впился в менталиста пристальным взглядом.

— Ваше благородие, — очень тихо сказал я. — Уж не лежит ли за вашим предложением сделать меня князем план внедрить меня в эту дюжину?

Судя по молниеносной бледности Баталова, попал я не просто в яблочко, а в червячка, его усердно грызущего.

— Честно — мне и в голову это не приходило! — выпалил Баталов.

И ведь не соврал, на эмоциях с него слетела внутренняя защита, и все чувства главы конторы оказались обнажены.

— Пока вы мне об этом не сказали…

Вот чем объяснялась его бледность — Романа Степановича осенило идеей, которую я любезно ему подбросил. Молодец я, что уж сказать.

— Чёрт! Это же идеальный вариант!

— Так, подождите, ваше благородие, — я поднял руку и помотал головой. — Давайте оба остынем и…

— Александр Лукич, вы просто выслушайте меня, — перебил менталист и горячо заговорил: — Княжеский титул ваш в любом случае без дополнительных условий, но взгляните на ситуацию немного с иной стороны…

Баталов был чертовски убедителен. Всё так гладко и логично в его речи выстраивалось, что я в очередной раз порадовался — повезло столице с ним. Поймал на лету сырую идею и мгновенно разработал план, который и правда можно было назвать идеальным. С нюансами, но как же без них.

Ситуация являла собой сущую банальность. Те, кто имел могущество и власть, хотели того и другого побольше. Больше денег, уважения, преклонения, привилегий ну и так далее по амбициозному списку.

Оттого эта самая неприкосновенная дюжина постоянно что-то придумывала. Не сказать, что прямо откровенные злодейства, но и не на благо империи, а лишь для себя. Внутренний раздор никогда ещё не шёл на пользу, а уж тем более когда смуту наводят люди, имеющие множество ресурсов и возможностей.