— Что мне видеть? Вы — закировцы. Вам мстят за убитых родственников. Возможно за тех, кого отправили в жертву Арты?у.

— Твоя правда. Но то, что сейчас… ни в какие ворота.

— Что вы предлагаете?

Курчавый, поднявшись, подошел к Дархану.

— Борьбу. Борьбу до полного уничтожения.

— Кем воевать? Им? — он указал на раненого Галыма Или им? — Дархан ткнул в убитого.

— У нас еще есть люди. Горстка. Мало. Но люди хорошие. Проверенные. Нужна помощь. Их просто больше.

— Какой у вас план?

Куаныш отвел глаза.

— Этого я сказать не могу. Это только командир может.

— Кто ваш командир? Как мне с ним поговорить?

Курчавый отошел к окну. Задернул плохо запахнутую штору.

— Тоже пока не могу сказать.

Дархан, поднявшись, взялся за ручку двери.

— Прощай!

Куаныш побежал следом.

— Да погоди ты. Сам подумай. Я все расскажу, а тебя сцапают. Сам видел, как они пытают.

Дархан хотел было возразить, что он не тот, кто выдаст. Но понял, что Куаныш говорит реальные вещи. И хорошо, что не играет в детскую партизанщину. Трезвый человек.

Дархан вернулся в комнату. Попросил клочок бумаги и ручку. Ручки не нашлось. Бумаги тоже. Тогда угольком от спички на коробке Дархан записал код: 526431. Вручил коробок Куанышу.

— Что это?

— Код. Разыщите работающий телефон. У кирпичного завода есть стена. Кусок стены белый. Там почти никого не бывает. Напишите свой номер. Но не по порядку. Пишите по коду, который я дал. На первом месте — пятую цифру номера, на втором — вторую, на третьем — шестую и так далее.

— Зачем такая конспирация?..

— Затем. Осторожность не помешает. Твой командир скорее всего тоже не дурак. И на встречу с «надежным человеком» сам не пойдет. Да и я не хочу рисковать. В городе неспокойно. Обсудим все по телефону, там решим, как быть. Ну что ты так на меня смотришь? Притащишь к своим, тебя же и шлепнут за такую беспечность. Доверять никому нельзя.

Курчавый отвел глаза. Дархан подошел к нему.

— Послушай. Я понимаю. Телефон может выдать местоположение звонящего. Потому то я и буду звонить со случайного номера. И вы можете. Лишь на одну беседу. Не надо давать номер, который привязан к вашему штабу или логову. Найдите случайный.

Курчавый посмотрел на Дархана.

— Когда позвонишь?

— Каждый день буду звонить с 12:30 до 12:31. Если не смог, что-то пошло не так. Меняйте номер. Пишите новый. Все ясно?

Курчавый пожал плечами. Дархан, приоткрыв дверь, осмотрелся, прислушался и только после этого покинул убежище.

Дархан смотрел в бинокль на белую стену. Может весенние дожди смыли надпись? Но нет. Он приходил сюда уже который раз и все без толку. В городе стало чрезвычайно опасно. Голод, грабежи, поджоги. Патрули убрали со дворов. Но по улицам шатались пьяные, а может и обдолбанные отморозки, которые даже не удосуживались отметить себя широкими голубыми повязками. Люди попрятались по домам, то и дело слышались выстрелы. Значит покоя не было нигде.

Зато госбанк гулял и гудел, словно в последний раз. Дархан не раз наблюдал за ним с последнего этажа давно уже заброшенного «Детского Мира». Стоило ночи спуститься на город, как в госбанке зажигались огни от всполохов бесчисленных костров. Кричали проститутки, раздавались гогот и звероподобное улюлюканье. Однажды Дархан слышал нестройное бряцанье гитары, фальшивый скрип трубы и дикий смех благодарных зрителей.

Ближе к трем ночи шоу доходило до пика. Дархан крепко запомнил огромный костер на крыше, пламя которого освещало дикую толпу, которая под радостные вопли заставила спрыгнуть с крыши одного за другим троих мужчин, тут же разбившихся о засыпанную кусками бетона и строительным мусором площадку у входа.

В бинокль хорошо было видно, как завывают то ли от радости, то ли от дурости шлюхи, на обнаженные тела которых были накинуты плащи и куртки кавалеров. Кавалеры пили из бутылок, морщились, делились со шлюхами, пытались не то танцевать, не то ухаживать за дамами, которые под утро спешно покидали здание госбанка с сумками, полными снеди.

На одну из таких Дархан, полночи наблюдавший за банком, нарвался, пытаясь найти в городе хоть какое-то пропитание. Бросив сумку, шлюха спешно рванула прочь, лишь через сотню метров завопив о помощи.

В сумке были консервы, вяленое мясо, кривой, плохо выпеченный, но все же хлеб, бутылки не то с бульоном, не то с какой-то иной зеленоватой жидкостью. Дальше рассматривать не было времени, схватив сумку, Дархан помчался к своим.

Дархан вернулся поздно. Еды в тот день раздобыть не удалось. Зато нашел в одной из квартир целый отрез вполне сносной ветоши. Похлебал жидкого бульона из вяхиря и не раздеваясь, лег на кровать.

— Ах, да. Передай ей, — Дархан протянул, читавшему в свете лучины, Алмазу, пыльную книгу без обложки.