Последнее слово старик выкрикнул так громко, что еще долго звенел хрусталь в серванте где-то в глубине комнат. Закир набросился на старика молча. Начал с силой давить пальцами глаза. Старик заревел от боли.

— Ты скажешь, мразь. Все равно скажешь! Где машина?! Я не дам тебе своей смертью подохнуть, чертов тубик, — Закир, схватив старика за клочья седых, давно не мытых волос, начал бить его об пол головой. Дархан и охранник старались оттащить Закира.

— Закир, хватит. Хватит! Убьешь шала! Ты его убьешь.

Укусив старика до крови за щеку, Закир сплюнул, вытер окровавленные губы, подошел к мутному в жирных разводах окну.

— Тебе недолго осталось. Помогу скрасить это время. Вызовите-ка сюда Валю.

Пока ждали Валю, старик успокоился. Выпил коричневой бурды, которую называл чаем. Промыл ржавой водой рану на щеке. Никто его не трогал. Никто не угрожал. Старик ходил, причитал, жаловался, что растерзали сестренку, которую очень любил. То угрожал, что она всех погубит, то плакал, говоря, что город проклят. Дархан, подбежав к старику, начал трясти его за плечо.

— Послушай. Сейчас приедет страшный человек. Он выпотрошит тебя до костей! Ты хоть понимаешь всю опасность? Скажи сам. Скажи, где машина. Они же все равно из тебя это клещами выдерут.

Старик посмотрел на Дархана мутными красными глазами. Закир, грубо оттолкнув Дархана, усадил старика на стул и не давал тому подняться. Старик совсем сдал. Сгорбив плечи, смотрел в пол, думал о чем-то своем. Дархан надеялся, что старик придет в себя. Что приедет Валя, начнет раскладывать свои ужасные инструменты, этого хватит, чтобы старик сознался. Да и знает ли он вообще? Может и не он вовсе украл машину.

Старик, которому так и не разрешили встать, попросил банку с чаем. Один из бойцов, протиснувшись между стариком и плитой, потянулся было за ней. С невероятной для него прытью, старик выхватил заткнутый за пояс бойца пистолет и тут же выстрелил бедолаге в спину. Следующая пуля предназначалась Закиру, но охранник, то ли нарочно закрыв своего командира, то ли случайно попав на линию огня схлопотал пулю в грудь. Закир, прыгнув, словно кошка в сторону, выхватил пистолет, но старик оказался проворнее. Приставив ствол к подбородку, он выстрелил, размозжив себе челюсть. Старик повалился на раненого бойца, заливая бедолагу пульсирующими струями крови.

Закир неспешно подошел к раненому. Сел на корточки. Дархан с трудом расслышал, как он произнес:

— Куда ж ты спиной к нему? А ведь я предупреждал.

Приставив пистолет к голове бойца, он спустил курок. Вытер лицо от капель крови. Взял Дархана за плечо, повел с собой прочь из квартиры. У самого выхода кликнул оставшегося бойца:

— Дождись Валю. Переверните всю квартиру. Ищите документы! На гаражи! На дачи! Если участок на кладбище имеется, то и его проверим. Ну не съел же он эту чертову машину.

Они перевернули весь город. Выходили за его пределы, потеряли несколько человек. Арты? ли их похитила, растерзали расплодившиеся за время беспорядков дикие псы, а может и еще кто похуже, узнать не удалось. Но Закир объявил такую награду, что желающих искать чудо-«скорую» с Гемопюром не убавлялось. У речки обнаружили облезлый медицинский «Рафик». Еще пару «таблеток» с крестами видели в заброшенных дворах. Увы, машины были пусты и на иномарку-«реанимацию» никак не тянули.

Об Арты?е не упоминали. Говорили лишь про важный аппарат внутри. Обыск квартиры Бахыта не дал результатов. Нашелся военный билет, малый атлас мира, свидетельство о браке, купоны сгоревшей еще в девяностых финансовой пирамиды, да пару альбомов с фотографиями. Один был сплошь заполнен снимками из Алматинского зоопарка. Казалось — неизвестному фотографу удалось запечатлеть Бахыта со всеми животными, включая дикобраза. И почти везде — нелепая улыбка и полузакрытые, словно сонные глаза.

Во втором альбоме сохранилось всего четыре фото: Бахыт в камуфляже охранника в операционной. Дархан видел ее. Сейчас там работает Шара. Бахыт в тельняшке у турника. Бахыт сжимает в руке охотничье ружье. Бахыт с каким-то стариком на ледовом катке. Старик — в сапогах, с орденами на пиджаке. Стоит — не падает. Бахыт — в своем вечном камуфляже, к поясу прицеплена дубинка.

О прошлом не вспоминали. Дархан, мотаясь от Закира к Шаре и брату, служил не то эмиссаром, не то связным. Они же Закиром почти не пересекались. Шара возглавила медслужбу города. Закир в больницу не приходил. Лишь однажды, по настоянию дядь Еркена и личному вмешательству Дархана, Шара деловито и быстро осмотрела и прослушала впалую, резко похудевшую грудь Закира. Дядь Еркен рассказал и про другие симптомы — ночную потливость, кровь при кашле, потерю веса и аппетита. Со словами — «чушь все это», Закир накинул полинялую футболку, слез с кушетки и ушел, громко хлопнув дверью. Дядь Еркен последовал за ним. На этом все и кончилось.