Дархан, пожав брата за плечо, указал на Закира.

— Осмотри его. Он тут полдня безвылазно. А уходить не хочет.

Алмаз деловито возился с Закиром. Дядь Еркен хмуро давал ему бутылку с водой, но Алмаз грубо отпихивал ее от лица больного. Валя, впрочем как и всегда, смотрел безразличным взглядом куда-то вдаль. Бойцы, рассевшись вдоль стен, ждали. Время текло нестерпимо медленно. В узком коридоре было душно. От недостатка кислорода Дархан провалился в сон.

Дархана разбудил противный скрежет. Дядька Витька потянул за крючковатую фомку, воткнутую в прожженную автогеном щель.

— Ы-ы-ы-ых! — Дядька Витка рванул. Железный лист почти отстал, но все еще держался недорезанной перемычке. Дядька Витька снова принялся за автоген.

С оглушительным лязгом упал на бетонный пол лист размером с оконную форточку. Когда улеглась пыль, яркие лучи фонарей высветили заржавелый фургон «реанимации».

Дархан втиснулся первым. За ним — Валя. Перехватив у бойца баллон с хлоркой, они осторожно подошли к машине. Прислушались. Тихо. Предательски тихо. Здесь, в помещении размером с небольшой гараж, было душно и затхло. Звуки роторов остались там, за выжженным отверстием. Слишком тихо.

С трудом переставляя ноги, к машине подошел Закир. Дернул заднюю дверь. Снова дернул. Дверь не поддалась. Тогда он вырвал у дядьки Витьки фомку и, навалившись всем телом, хрустнул замком. Со скрипом распахнулась правая створка. Когда навели фонарь, невольно охнули. На полу, рядом с тускло мерцающим красноватой лампочкой Гемопюром лежала старуха. Ее правая рука была истерзана у запястья. Мутная трубка, уходившая в Гемопюр была заполнена кровью. Лучи фонарей сомкнулись на изможденном лице. Какие же муки испытала несчастная перед смертью. Арты? выкачала ее до капли.

— А-а-а! — От крика Шары один из бойцов выронил и разбил фонарь. Закир потянулся за пистолетом, но дядь Еркену в этот раз удалось перехватить оружие из ослабленной руки. Дархан толкнул недотепу к выходу. Тот, слава Аллаху, понял намек и тут же вылез сквозь прожженое отверстие. Закир еще вяло сопротивлялся, когда Дархан, глянув на Шару, громко произнес:

— Че орала-то?

Шара, показав трясущимся пальцем, сказала:

— Она морщится. Морщится еще.

Освободив старуху от катетера, ее быстро вытащили наружу. Шара и Алмаз вынесли вердикт — жива, но на последнем издыхании. Потеряла много крови. Травматический шок.

В больницу старуху увез Алмаз, которому помогал боец-недотепа, едва не ставший очередной жертвой Закира. Еще один боец помогал тащить носилки. Закиру они пока что без нужды. Осторожно, держа баллон с хлоркой наготове, Дархан полез в машину. Осветил Гемопюр. Из вырванного катетера сочилась кровь несчастной жертвы. Осмотрев Гемопюр, Дархан увидел еще одну трубку, уходящую за оранжевую прорезиненную шторку.

Осторожно, очень медленно, Дархан заглянул за нее, светя фонариком. Выронив баллон из рук, Дархан рухнул на колени. Задыхаясь и блюя, он с трудом нашел в себе силы проговорить всего два слова:

— Она здесь!

На красноватой кушетке лежало ужасное, изуродованное струпьями и язвами тело, больше похожее на кусок истерзанной плоти. Коричневые редкие зубы казались неестественно-крупными, потому что у существа совершенно отсутствовали губы и кожный покров вокруг рта. На бугристой пергаментной коже не осталось ни волоса. Вместо носа зияла дыра, обнажая желтые влажные кости. Страшнее всего казались глаза — огромные, белесые, с грязными непонятного цвета радужками, расплывшимися в безобразные пятна. Зрачки потеряли форму. Один, сжавшийся вертикально, напоминал глаз животного. Второй, похожий на букву «г», растекся по радужке. Дархан помнил, как Реквава говорил про некий признак Белоглазова. Изменился зрачок — непременная смерть.

В машину протиснулась Шара. Властно отстранив Дархана, стала осматривать останки. Дархан, которому Шара загородила обзор, сумел увидеть лишь левую руку, к которой намертво был прикручен стеклянный катетер.

Дархан украдкой глянул на спутников. Они терпеливо ждали. Внезапно все уставились на что-то за спиной Дархана. Он тут же обернулся и увидел Шару с безумными глазами. Шара подняла трясущийся палец, и, едва не тыча Дархану в грудь, сказала:

— Она жива. Этого быть не может, но она жива.

Решили немедленно вызвать Рой. Для этого Шару с приемником и двумя охранниками отправили наверх. Дархан, видя ее состояние, умолял Шару ехать в больницу. Оставалось ждать. Ждать, когда вернется Арты? и надеяться, что Рой уже тут. Радио не ловило, услышать Рой не представлялось возможным. Закир торопил, угрожал. Дархан предлагал ему уйти, но тот и слышать об этом не хотел.

Оставаться внутри, в замкнутом помещении было смертельно опасно. Все находились снаружи. Лишь изредка, по двое, проникали внутрь, чтобы проверить обстановку. Тело лежало без движения, как и прежде. Лишь однажды Дархан заметил, что левый зрачок сместился влево. Так ли это было на самом деле или показалось, Дархан не знал. Закиру снова стало плохо. Его усадили на пол. Валя смотрел куда-то вдаль.