Шрифт:
— Тогда быстро к столу! — ставя сковороду на подставку возле Даши, посоветовал я. — Такую яичницу нужно есть только горячей, с пылу-жару…
Мы уже пили чай, когда Дарья, подняв на меня задумчивый взгляд, сказала:
— Арсений, а я ведь приехала к тебе, можно сказать, по Делу…
ГЛАВА 4
Без тебя
Счастье — это высокая гора,
с которой больно падать.
Но и не отвращай.
Если хочет, пусть забирается.
Ю. Голованов
Мы уже пили чай, когда Дарья, подняв на меня задумчивый взгляд, сказала:
— Арсений, а я ведь приехала к тебе, можно сказать, по делу…
— Можно сказать? Что ж, обнадёживает.
— Чего уже тут обнадёживать? — улыбнулась Даша.
–
У нас и без надежды лучше, чем у иных с надеждой…
— Чего-то ты тут накрутила. Сама-то поняла, что хотела сказать?
— Ой, совсем меня запутал. Давай к делу.
— Уже интересно. У вас, дама, ко мне дело?
— Да. И дело это, между прочим, не столько мне, сколько вам, мой господин, будет интересно.
Дарья вышла в комнату и принесла несколько машинописных листков.
— Вот, — она протянула мне бумаги.
— «Без тебя», — прочитал я заголовок. — Ты написала рассказ?
Видно, правильно говорят, мол, всё передаётся половым путём… В смысле, по полу. Пообщалась с писателем, сама стала писать. Бывает…
— Нет, это всего лишь информация, — уже вполне серьёзно сказала Даша. — Подумала, ситуация эта может тебя заинтересовать,
— Очень даже может быть… — согласился я. — Тогда читай вслух.
Даша, не споря, что совсем не свойственно женщине, взяла листки и начала читать:
— Тома не блистала красотой…
Тома не блистала красотой. Да что там не блистала… Прямые. как солома, и такого же цвета короткие волосы не знали парикмахерских изысков. Желая что-либо рассмотреть, она близоруко щурила глаза-пуговки разного цвета: один бледнокарий. другой — безлико-серый. Жёлтые неровные зубы прятались за тонкими бесцветными губами.
С остальным было немного лучше. Небольшая упругая грудь, не знавшая бюстгальтера, твёрдыми бугорками выделялась под так любимыми ею свободными майками или свитерами — по сезону. Хрупкая талия, аккуратная попка и ножки… Нормальные, не кривые и не коротюсенькие, вполне могли привлечь и даже увлечь. Жаль, носила она в основном только брюки, так что оценить все эта достоинства можно было, лишь применив нехилую фантазию (в баню-то с ней никто из мужиков не ходил).
Женщинам же не было дела до достоинств возможной соперницы. Скорее, наоборот, они могли оценить в полной мере лишь недостатки, что всегда и старались подчеркнуть.
Но женщина, какой бы она ни была, всегда останется женщиной со всеми присущими ей недостатками и достоинствами. И, независимо ни от чего, каждой хочется любви, нежности, понимания…
Тамара любила заниматься домашним хозяйством. Нравилось ей готовить. Ещё мать учила:
— Ты суп свари — и уже сыта будешь. А на второе можно и по сусекам наскрести…
Даже только для себя кашеварила всегда с неизменным удовольствием. Вот и сейчас, как всегда, со старанием копошилась в кухне.
Однако привычные хлопоты не отвлекали Тамару от назойливых мыслей. Точнее, от их бестолковости. Вернее, она не хотела даже думать в ту сторону. Хлипкое бабье счастье почти совсем не затронуло её. Обошло стороной. Проскользнуло мимо. А она и не заморачивалась по этому поводу.
«Подумаешь, раз в штанах что-то есть, так уже и король? Фигушки! — размышляла она, шинкуя капусту к борщу. — Мы и сами не лыком шиты».
Думать-то она так думала… Только навязчивые мысли сами по себе шептали совсем об ином. В смысле, не о ком-то конкретном, а вообще.
Дабы отвлечься, включила приёмник. Из динамиков мягко полился сладкий голос Стаса Михайлова:
«Без тебя, без тебя, — пел женский угодник, — всё ненужным сразу стало без тебя…»
— Всё ненужным сразу стало… — повторила она за Стасом. — Без тебя…
Засыпав капусту в бульон, присела к столу и подпёрла голову рукой. Так жалко себя стало. Жизнь уходит. Ни мужа, ни любовника. А уж так бы любила!
От этих мыслей сделалось горячо где-то там, глубоко внутри. И сердечко откликнулось: сжалось до колик, на секунду замерло и тут же заколотилось, заклокотало, забурлило, разгоняя кровь по жилам.
«Ты прости меня, родная, что творю, я сам не знаю, просто очень плохо без тебя…» — выводил певец.
«Обед почти готов, — вдыхая ароматы, терзала себя Тамара. — Накормила бы, напоила, спать уложила…»