‘ Знаешь, в этом что-то есть, ’ быстро согласился Игер-Райт. ‘Конечно, мы не можем переодеться в священников; начнем с того, что это довольно серьезное, неприятное преступление, и я не думаю, что кто-то из нас смог бы его совершить, с другой стороны. Но, в конце концов, я не вижу, почему бы нам не выступить в роли мирян-чтецов или что—то в этом роде - ревностных прихожан, которые призвали вернуть приходскую собственность в ее старый дом.’

Гаффи выглядел крайне неуютно. Будучи от природы законопослушной душой, он был потрясен незаконностью проекта.

‘Я говорю, ты знаешь, это воровство", - возразил он.

Игер-Райт пожал плечами. ‘Мы всегда могли бы назвать это необычной клептоманией. И, кроме того, мы можем вернуть это в церковь, когда покончим с этим. В любом случае, ей там самое место. Черт возьми! мы должны оказать ценную общественную услугу, как указывает старина Рэмсботтом, или Гленканнон, или как там его зовут. Послушай, давай сделаем это, Гаффи. Сегодня днем мы все отправимся в Норвич и побеседуем с куратором. Если мы упомянем имя Гленканнона, я не понимаю, почему нам это не сойдет с рук. Мы можем объяснить, что предложили наши услуги и наш автомобиль, чтобы сэкономить приходу на транспортных расходах. Люди часто делают подобные вещи.’

‘ Неплохая идея, ’ согласился Фаркуарсон. ‘ Боюсь, нам придется оставить тебя в городе, Райт. С твоим лицом в его нынешнем состоянии ты вряд ли выглядишь добросовестно как правая рука преподобного Кэмпиона. Как насчет этого, Гаффи?’

Мистер Рэндалл поколебался. ‘ Это довольно необычный поступок, ’ осторожно сказал он. ‘ Мы должны все сделать как следует. Если мы испортим интервью, то никогда не доберемся до барабана. Возможно, если бы мы надели темные костюмы и позвонили около четырех часов дня, как раз перед закрытием, нам бы это сошло с рук. Возможно, мы наконец-то на правильном пути.’

‘А как здесь обстоят дела с защитой?’ - поинтересовался Фаркуарсон. ‘Лагг будет твоим единственным помощником, Хэл. Послушай, может быть, мы оставим Райта здесь?’

‘О Господи, нет’. Мальчик был вежлив, но тверд в своем отказе. ‘На этот раз мы будем готовы ко всему. Кроме того, я полагаю, они сделали все, что хотели прошлой ночью, или же удовлетворились тем, что здесь ничего не было.’

Вывод из первой части его замечания дошел до Гаффи раньше остальных, и он поднял глаза, чтобы увидеть, что мальчик мрачно смотрит в окно, с подозрением и дискомфортом в глазах.

Словно в ответ на их мысли, снаружи послышалось жужжание и шорох, и ‘автомобиль’, каждый дюйм его малиновой поверхности дрожал, выскользнул из каретного сарая и помчался по подъездной дорожке. Аманда, прямая и дерзкая, сидела за рулем, а Скетти, съежившаяся и немного напуганная, рядом с ней.

Движимый внезапным порывом, Хэл распахнул окно и крикнул ей:

‘Аманда! Вернись! Я хочу с тобой поговорить’.

Его сестра махнула рукой с блаженным пренебрежением и ушла.

‘Куда ты идешь?’ он взревел.

Очень слабый, но ясный и торжествующий, ее голос вернулся к ним с ветром.

‘Потратить триста фунтов, бедная ты рыбка!’

‘Ты когда-нибудь крал что-нибудь раньше, Фаркуарсон?
– спросил Гаффи, когда они остановились на рыночной площади в Норвиче, чтобы высадить Игер-Райта и расспросить полицейского о музее Броум-Хаус.

‘Сотни вещей", - сказал Фаркуарсон. ‘Кстати, что такое маленький барабан? Если я увижу что-нибудь еще, что мне понравится, я верну и это. Если нам это сойдет с рук, мы могли бы начать с Южного Кена. Там есть крупногабаритная модель блохи, на которую я всегда положил глаз.’

Предоставленные самим себе, однако, их настроение отрезвило. Ни один из них не был особенно увлечен заданием, и перспектива выдать себя какому-нибудь зоркоглазому хранителю городских сокровищ казалась крайне непривлекательной.

Однако, поскольку мантия мистера Кэмпиона опустилась на него, Гаффи был полон решимости довести дело до конца. Единственным музеем, который он когда-либо помнил посещенным, был музей Виктории и Альберта, и он представил, как его с позором вышвыривают блистательные чиновники и доставляют в местную полицию, чтобы на следующий день по обвинению в попытке кражи предстать перед своим старым знакомым сэром Джеффри Партингтоном, окружным судьей.

Фаркуарсон сидел тихий и безмятежный, готовый, по-видимому, ко всему относиться спокойно.

Гаффи повернул машину на Мейпл-стрит и стал искать дом номер 21. К его удивлению, это здание оказалось обычным домом, представляющим еще большую проблему, чем безликий каменный дворец. Это был даже не особенно большой дом, а жалкое, довольно унылое здание в стиле позднего георгианства с маленькой медной табличкой на входной двери, которая робко сообщала любопытствующим, что внутри находится ‘Грот и музей Брома’.