На последнем слове его голос поднялся до страстного вопля страдания, и он понюхал не слишком чистый носовой платок.

‘ Викарий, ’ сказал Фаркуарсон в отчаянной попытке определить их предшественника, ’ по-своему настоящий спортсмен.

‘Ну, он так не выглядел", - сказал Куратор. ‘Лысый, как яйцо, и глухой, как вошедшая в поговорку лысуха, по словам его жены’.

Именно в этот момент вдохновение пришло и к Гаффи, и к Фаркуарсону. Мгновение они стояли, глядя на своего информатора остекленевшими глазами. Затем Гаффи поднялся на ноги. Он схватил изумленного чиновника за влажную, вялую руку, крепко пожал ее, как человек, выполняющий какую-то неприятную обязанность, и вышел из дома.

Фаркуарсон посмотрел ему вслед, а затем доверительно наклонился к сбитому с толку хранителю музея.

‘Мистер Уокер немного выбит из колеи", - сказал он. ‘Видите ли, викарий специально попросил его зайти сюда. На заседании приходского совета было много эмоций по этому поводу’.

‘Я могу это понять", - с несчастным видом сказал Куратор. ‘Но мне показалось, вы сказали, что его звали Джеймс?’

‘ Чья? ’ спросил Фаркуарсон.

‘Твой друг, который только что вышел, хлопнув дверью и подняв пыль’.

‘Так оно и есть", - довольно натянуто согласился Фаркуарсон. ‘Джеймс Уокер’.

‘О, я понимаю’. Куратор, казалось, был опечален новостями. ‘Что ж, до свидания. Приходите еще, и я покажу вам грот. Но вам это не понравится. Это отвратительное шоу. Как я и говорил исполнителям, оно скучное.’

Фаркуарсон сбежал. Гаффи ждал его с работающим двигателем. Он выжал сцепление в тот момент, когда другой мужчина был в машине. Когда они доехали до конца улицы, он обернулся.

‘ Аманда! ’ хрипло произнес он.

‘ Аманда, ’ эхом повторил Фаркуарсон. ‘ И, да благословит Господь мою душу, Скетти Уильямс.

Солнечный послеполуденный воздух был теплым и приятным, когда Хэл, перегнувшись через половинку двери мельницы, задумчиво смотрел невидящими глазами в прозрачную воду забега, несущуюся по зеленым камням к узкому мосту, который отмечал конец территории Фиттонов.

Позади него медленно вращалось гигантское колесо, и его нежный скрип был слышен за воем динамо-машины Аманды.

На мощеном дворе перед ним возвышалась груда упаковочных ящиков, доставленных туда менее получаса назад грузовиком из Ипсвича. Хэл дошел до того, что подошел и осмотрел этикетки. На них было название крупной электротехнической фирмы, и он, опустившись, вернулся на свое место, чтобы дождаться Аманду.

Он размышлял о полном подчинении Аманды, и пока он точно планировал, что он скажет и что она ответит — естественное, но на редкость бесполезное действие в лучшие времена, — он заметил полную фигуру доктора Галли, шагающую по дорожке. Убедившись, что доктор его еще не видел, Хэл, которому не хотелось вести общий разговор, отступил на шаг или два в тень.

Доктор Галли рванулся вперед, его своеобразная пружинистая походка создавала иллюзию, что он подпрыгивает. Хэл лениво наблюдал за ним.

Подойдя к входной двери, он вместо того, чтобы нажать на звонок, украдкой огляделся по сторонам, а затем, вытащив что-то из внутреннего кармана, вытянулся во весь рост и засунул крошечный предмет в трещину в штукатурке над перемычкой.

Хэл сделал шаг вперед, удивленный этими необычными выходками, и теперь маленький доктор, оглянувшись через плечо, заметил его. Он поспешно заложил руки за спину, выпятил грудь и неторопливо направился к мельнице с нарочитой небрежностью.

‘Привет, мой мальчик", - проревел он, как только оказался на расстоянии разговора. ‘Рад тебя найти. Я спускался, чтобы повидаться со всеми вами, - продолжал он, подходя, чтобы пожать друг другу руки через полуприкрытую дверь. ‘Я действительно должен был увидеть вас всех вместе. Вы должны простить меня, если мои слова звучат загадочно, но я чувствую, что сделала открытие, и я знаю, вы все извините меня, если я сделаю из этого рассказа небольшой повод.’

В его тоне не было и намека на шутку. Напротив, он говорил с глубокой серьезностью, которая смутила Хэла.

‘Я хочу, чтобы вы все пришли ко мне домой завтра вечером", - продолжил доктор, позволив нотке волнения проскользнуть в его голос. ‘Когда я говорю "все", я имею в виду тебя, твоих сестер и этого человека Рэндалла, если он все еще здесь. Он показался тебе приятным человеком, не так ли, Хэл?’

Мальчик пристально посмотрел на старика. Манеры доктора Галли всегда были странными, но сегодня в них было что-то определенно странное. Его круглые глаза казались шире, чем обычно, а пухлое лицо менее румяным.