Гаффи вздохнул с облегчением. В конце концов, это будет легко, несмотря на то, что он устроил хаос из своего открытия.

‘О, что ж, это очень удовлетворительно", - сказал он. ‘В наших умах были некоторые сомнения относительно того, захотите ли вы расстаться с ним. В конце концов, она долгое время висела в церкви, и мы, гм... жители Понтисбрайта, чувствовали, что ее следует вернуть на свое место, разве вы не знаете.’

‘Очень естественно, я полагаю", - с несчастным видом сказал Куратор, его пение становилось почти невыносимым. ‘Очень естественно. Это гнилой барабан. Ты не обижайся, что я так говорю. В этом нет ничего интересного. На нем даже нет даты или автографа Мальборо. Это просто обычный барабан. Верни это в церковь во что бы то ни стало. Извини, что мы хранили это так долго. Я бы отправил это обратно раньше, но мы такие бедные. У нас нет денег на перевозку.’

Это заявление, каким бы нелестным оно ни было, определенно обнадежило, и Гаффи с Фаркуарсоном уже почувствовали сияние триумфа.

‘О, что ж, тогда все в порядке", - сказал Фаркуарсон. ‘Поскольку барабан может быть у нас, нам не на что жаловаться. Хотя я могу добавить, ’ продолжил он с блестящей попыткой импровизации, ‘ наше последнее заседание приходского совета было несколько зажигательным сборищем. Теперь, я полагаю, нужно соблюсти определенное количество формальностей, и тогда мы сможем считать вопрос улаженным.’

‘Никаких формальностей", - бубнил несчастный человек, который теперь действительно был на грани слез. ‘Все это было сделано. Сделано этим утром. И я рад избавиться от барабана.’

‘Все это было сделано, не так ли?’ У Гаффи отвисла челюсть. ‘О, я понимаю’, - с усилием продолжил он. ‘Когда вы получили записку мистера Гленкэннона. Я полагаю, вы приняли необходимые меры?’

‘Не было никаких договоренностей. Это была всего лишь квитанция, и она у меня есть. Естественно, я не расставался с барабаном, пока не получил квитанцию’.

Монотонный голос нисколько не изменился в тоне при этих важных словах, так что прошло несколько секунд, прежде чем их смысл действительно дошел до двух его посетителей.

Гаффи тяжело опустился на стул, который, к счастью, был позади него. Фаркуарсон, однако, сохранил самообладание.

‘О, это уже прошло, не так ли?’ - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно. ‘Я вижу, произошла какая-то небольшая ошибка. У моего друга, мистера Джеймса, создалось впечатление, что викарий хотел, чтобы он позвонил в барабан, когда сегодня пригонял свою машину в Норвич.’

Куратор тупо посмотрел на него. Затем он рассмеялся, показав неожиданный ряд неровных желтых зубов.

‘Прямо как у викария, не так ли?’ - сказал он, и проблеск жизнерадостности мгновенно погас. ‘Совсем как у викария. Я называю их "много старых женщин". Они всегда заставляют людей что-то делать, а потом делают это сами.’

Фаркуарсон подавил вздрогнувшее удивление.

. ‘Викарий звонил сам?’ слабым голосом спросил он.

‘Нет", - сказал Хранитель. ‘Не совсем. Поскольку он настолько глух, что остался в машине. Вошла его жена. Я подумал, что вряд ли это женщина для леди викария. Надеюсь, я вас не обижаю. Но когда я был молод, все было по-другому. Предполагалось, что викарий женится на женщине своего возраста, а она должна была знать, как себя вести.’ Он сделал паузу и с сомнением посмотрел на них. ‘Я веду себя не очень галантно, не так ли?’ - сказал он. ‘Надеюсь, эта леди не личный друг. На этой работе проявляешь неосторожность. Вряд ли когда-нибудь увидев душу, что-то изменишь. Это изматывает дух человека. Все это так скучно!’

‘Скучно!’ - взорвался Гаффи и мгновенно овладел собой, одарив испуганного Куратора рассеянной улыбкой.

‘Скучно", - сказал песочный человек. ‘Ужасно скучно. Здесь никогда ничего не происходит. У нас даже никогда не было кражи со взломом. Здесь нет ничего, что стоило бы украсть’.

Фаркуарсон, поймав взгляд Гаффи, подумал, что жажда возбуждения Куратора будет удовлетворена убийством, и поспешил вмешаться.

‘Значит, тебе не понравилась жена нашего викария?’ - спросил он с наигранной веселостью. "Ну, ну, многим людям не нравится. Э—э... которая из них была?’

‘А?’ - спросил Куратор.

‘Старая или молодая?’ - растерялся Фаркуарсон. ‘Я имею в виду, мать или жена?’

‘О, жена, я думаю", - мрачно сказал рыжеватый человек, когда его единственный шанс на сенсацию рухнул у него на глазах. ‘Крашеные рыжие волосы; очень не сочетается с ее старомодной одеждой. Я не видел бараньей ножки в рукаве с тех пор, как от меня ушла жена. О, я веду себя нескромно! Я должен извиниться. Но это так скучно. Я так долго ни с кем не разговаривал.’

‘ Крашеные волосы и рукава из бараньей ноги? ’ переспросил Гаффи, который, по-видимому, отказался от какой-либо мысли играть свою роль.

‘ Должно быть, это была старая леди, ’ поспешно сказал Фаркуарсон. ‘ Или, возможно, его сестра.

‘Нет, это была миссис Кэмпион", - сказал Хранитель. ‘Миссис Альберт Кэмпион. Она подписала квитанцию и дала мне два пенса за марку. Деньги не переданы, но, похоже, это делает их законными. О, что ж, мне жаль, что ваше путешествие было напрасным, но было приятно с кем-то поговорить. Я полагаю, вы найдете барабан в церкви, когда вернетесь, если миссис Кэмпион благополучно доставила его домой. Она сказала, что у нее новая машина, и старый викарий рядом с ней выглядел не слишком величественно. Но эти деревенские викарии никогда так не выглядят. Они недостаточно видят жизнь, и поэтому становятся узколобыми и скучными.’