— Посол французский принять просят.

— Запускай, — велел я.

Чует Густав Ланне де Монтабелло недоброе.

Высоколобый шестидесятилетний мужик с задорно торчащей вперед бородой, могучими усами и тронутым проседью аккуратным начесом вошел в кабинет, и я не без драматизма повернулся к нему, потревожив облачко ароматного дыма.

— Добрый день, Ваше Императорское Величество. Благодарю вас за то, что приняли так быстро, — поклонился он.

— Короткое у нас лето, господин де Монтабелло, — улыбнулся я. — Не велит медлить. Присаживайтесь.

Кивнув, посланник уселся в кресло посетителя и напряг могучие морщины на лбу:

— Приношу свои глубочайшие извинения за неожиданный визит, Ваше Императорское Величество.

Я благожелательно кивнул.

— До нас дошли тревожные слухи о подготовке Сиама к военной агрессии против наших зон влияния в районах Малайзии и Сингапура.

— География, — пожал я плечами. — Хочется закрасить в родной цвет так неаккуратно торчащую землицу.

— Значит, вы подтверждаете данные слухи, Ваше Императорское Величество?

— Насколько мне известно, таковые планы сиамский Генштаб действительно вынашивает, — покивал я. — Только что я имел беседу с господином Аюттхаей, в ходе которой предупредил его о том, что никоим образом не одобряю подобную кампанию. Однако жадность людская — давний бич человечества, и я надеюсь лишь на то, что в ходе этой бесполезной войны не пострадает славный полуостров Пхукет. Там сейчас более тридцати тысяч моих подданных отдыхать изволят, и мне бы не хотелось, чтобы их заслуженный отдых омрачали падающие на гостиницу снаряды.

Особенно если учесть, что больше половины из отдыхающих — дети-олимпиадники.

На лице французского посланника мелькнуло недоверие. Сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация начинает работать на тебя: за прошедшие годы я настолько мощно встряхнул мир, что теперь вообще никто не поверит, что Сиам реально действует самостоятельно. Более того — вопреки моей воле. Сейчас все европейские элиты начнут судорожно искать отсутствующую в темной комнате черную кошку и в параноидальных «загонах» пытаться увидеть контуры моего очередного плана. Которого нет, и это совершенно уморительно!

— Остап! — повысил я голос, чтобы секретарь услышал и заглянул. — Организуй мне звонок кайзеру Вильгельму.

Усиливаем — пусть французы как следует понервничают. Ну и вообще предупредить надо, что я тут не при делах. Вилли тоже хрен поверит, но не обидится — мы же с ним «многовекторные».

— Господин Аюттхая заверил меня, что территория Пхукета в планируемой ими кампании не будет задействована, а мои тамошние наблюдатели будут очень внимательно следить, чтобы так оно и оказалось, — снова переключился я на француза. — В ближайшие дни я буду ждать вашего повторного визита, господин Де Монтабелло, чтобы должным образом зафиксировать неприкосновенность наших курортов на бумагах в ходе четырехсторонней встречи с вами, господином Аюттхаей и немецким посланником.

— Непременно, Ваше Императорское Величество, — кивнул француз и свалил.

Выращивая «прокси», обязательно нужно помнить о том, что они в любой момент могут выйти из-под контроля.

— Кайзер будет готов через полчаса, — появился в кабинете Остап.

— Это прекрасно, — одобрил я. — Передай МИДу, чтобы подготовили бумаги согласно сценарию «Жадный Рама, Юг».

— Будет исполнено, Георгий Александрович, — козырнул секретарь.

Выращивая «прокси», обязательно нужно заготавливать планы действий на случай, когда они и впрямь выйдут из-под контроля. В частности — вовремя предложить кредит, потому что воевать это очень дорого, а целиком упразднить Сиам мои уважаемые партнеры не смогут, а значит кредит будет кому отдавать. Сами виноваты.

Пыхтящим паровозиком ворвавшаяся в мой кабинет Вдовствующая Императрица Мария Федоровна была в ярости:

— Посмотри на это! — трясущимися от гнева руками ткнула мне в лицо мятую газетную страницу с фотографией американского миллионера и его разодетой «жены-трофея».

— Не читали бы вы этих желтых газетенок, мама, — вздохнул я. — Тоже мне «светская хроника» — ну откуда в Америке нормальный Свет? Они же там без пяти минут дикари.

— Не прикидывайся дурачком! — рявкнула на меня Дагмара.

— Тише, — улыбнулся я. — Я понимаю твое раздражение от того, что какая-то женщина носит подаренные тобой Елизавете серьги…

— Какая-то безродная дрянь! Как она смеет прикасаться к тому, что украдено у Короны?! Когда ее предки ковырялись в грязи, где им и было самое место, эти серьги украшали уши Анны Иоанновны!

— Да в курсе я, — поморщился я. — Работа ведется — мы вернули почти все, хотя я хоть убей не понимаю пользы всех этих безделушек, не имеющих культурно-исторической ценности. Ну носила Императрица два века назад, ну и что?