Я медленно встал со стула, стараясь не выдавать своё волнение, отошёл на пару шагов, потянулся и сказал:

– Просто я спал в лесу, всё затекло.

– Вот как? – холодно отозвалась она.

– В любом случае, если верить тому пионеру, сегодня должен приехать в автобус. Мы же не знаем во сколько, так что предлагаю сходить на остановку и проверить!

– Как хочешь. – Славя встала и вышла из столовой, даже не посмотрев в мою сторону.

Конечно, чистая плита – недостаточный повод, чтобы подозревать эту девочку в чём-то, но вот резко изменившееся поведение, после того как я проигнорировал её вполне очевидные намёки, вызывало вполне обоснованные подозрения. Если тот пионер – это я после многих циклов в этом лагере, то почему эта Славя не может быть такой же? И, хоть мне было неприятно это признавать, я в принципе мог представить, что двинусь умом, проведя здесь столько же времени, сколько и он. Почему же тогда и Славя не могла заиметь аналогичный сдвиг по фазе?

Однако в действиях моего двойника всё же угадывался какой-то мотив, пусть мне и непонятный. Особенно вчера. Возможно, он вовсе и не стремился выбраться из лагеря, а преследовал совершенно другие цели, но если и эта девочка такая же, то я уже просто и не знаю, что думать. Может быть, в этом «Совёнке» есть какое-то излучение, которое постепенно сводит людей с ума? И чем дольше ты здесь находишься, тем заметнее его воздействие! Теория не хуже прочих.

Мы шли в сторону автобусной остановки, и Славя даже не пыталась скрыть своё раздражение.

– Я что-то не так сказал? – наконец нарушил я молчание.

– Ничего, всё в порядке. Я просто надеялась, что ты знаешь больше.

– А здесь всегда так тихо? – попытался я сменить тему.

– Ну да, людей-то нет.

– Это понятно. Но просто даже птицы… Этот лагерь, по сути, находится в лесу. Я, например, уже привык к уханью совы.

– Совы? – Она остановилась и пристально посмотрела на меня.

– Ну да, а что?

– Ничего, идём.

Мы вышли на остановку, но автобуса там не оказалось.

– Наверное, ещё рано.

– Рано для чего? – грубо спросила Славя, и я больше не мог игнорировать её поведение.

– Для отъезда. Вряд ли пионеры уезжают сразу после завтрака. Но это ладно. Что с тобой происходит? Ты ведёшь себя так, как будто я в чём-то виноват.

– Может, и виноват, – огрызнулась она. – Ладно, постой здесь, мне надо сбегать в одно место, чтобы… чтобы… Просто жди здесь!

Славя не дала мне возможности спросить, куда же это так срочно ей понадобилось в пустом лагере, и убежала. Нет, с ней точно что-то не так! Конечно, ненормален и весь этот мир, но даже в безумии хочется вычленить какие-то стабильные паттерны, за которые можно зацепиться.

А в последние полтора дня я оказался в абсолютном хаосе, где одна неожиданность сменяет другую, загадки множатся, водя причудливый хоровод и руша все мои зыбкие надежды выбраться отсюда.

Я посмотрел на уходящую вдаль дорогу. Может быть, ещё раз попытаться дойти куда-нибудь по ней? Нет, это явно совершенно бессмысленно. Если бы всё было так просто, то и тот пионер, мой двойник, и эта Славя, которая ведёт себя едва ли не более странно, чем он, уже давно бы выбрались из «Совёнка». Впрочем, почему я вообще верю его словам, что он – это я? Только потому, что мы идентичны внешне? Сказочный мир должен жить по сказочным законам, а оборотни – далеко не самое странное, что можно встретить в сказке. Другое дело, что я оказался явно не в баснях Крылова, а скорее в сказках братьев Гримм. Может быть, и местная Славя вовсе не Белоснежка, а злая колдунья?

В реальность меня вернул сильный грохот, донёсшийся со стороны лагеря. Казалось, будто что-то тяжелое упало с большой высоты. Поначалу меня сковал страх – самая естественная реакция в данной ситуации. Но затем вновь воцарилась тишина, лишь ветерок изредка играл листьями деревьев да гонял клубки грязи по асфальту, и я несколько пришёл в себя. Если бы меня хотели убить, то сделали бы это давно. Нет, в этом лагере ведётся куда более сложная игра с куда менее очевидными целями!

Однако просто взять и пойти посмотреть, что же там случилось, оказалось тоже весьма непросто. Наконец я взял себя в руки и медленно зашагал назад в лагерь.

На площади было как будто всё по-прежнему, кроме Генды, который лежал на земле. Естественно, не сам Генда, кем бы он ни был, а памятник ему. Я невольно усмехнулся про себя: Алиса всё-таки добилась своего! Однако, помимо меня, на площади никого не оказалось, а в лагере всё так же царила пугающая тишина. Не мог же он сам по себе свалиться!

Я подошёл поближе и осмотрел памятник. Никаких следов взрыва или вообще какого-либо внешнего воздействия. Лишь в том месте, где ботинки мраморного Генды стояли на постаменте, виднелся ровный, почти хирургический срез. Кто или что мог это сделать? Учитывая, что в этом лагере нас со Славей только двое, ответ напрашивался сам с собой.

Однако я оглядел площадь ещё раз и за деревом заметил знакомую фигуру. Не знаю, что на меня нашло, но я, не сомневаясь и доли секунды, бросился за ним. Мы пробежали небольшую рощицу и оказались на пляже, однако расстояние между нами не сократилось ни на метр, наоборот, пионер как будто бы начал вырываться вперёд. Если верить ему, то через семь дней в лагере всё повторяется, а значит, он никак не мог набрать физическую форму, следовательно, не должен быть быстрее и выносливее меня. Однако метров через пятьсот я уже начал выдыхаться, а пионер скрылся в лесу.