Проводить ещё одну ночь в лесу в мои планы уж точно не входило, так что я вернулся в лагерь, остановился на площади и уставился на нетронутого Генду. Он всё так же осуждающе смотрел на меня из-под очков. И что же делать дальше? С одной стороны, хотелось зайти к Славе, но я был так морально измотан, что просто не знал, что ей сказать. Взять и просто вывалить на неё всё, что узнал за последние пару дней? Нет, так я поступить не могу. По многим причинам.

В итоге я вернулся в домик вожатой, спрятал фотоаппарат под кровать и завалился спать. Уж, наверное, без меня не уедут.

Очнулся я в каком-то аду! Повсюду грохот, взрывы, пол домика трясся так, словно вот-вот провалится в бездну. Я выскочил наружу и увидел настоящее светопреставление: земля повсюду шла трещинами, из которых вырывались языки пламени, а над площадью висел огромный огненный шар, напоминающий Солнце в миниатюре. Его протуберанцы разлетались в разные стороны, поджигая соседние деревья и постройки. Я в ужасе огляделся, но не увидел других людей, кроме себя. Ни живых, ни мёртвых.

Земля под ногами продолжала трястись, и вот очередной разлом грозил отправить меня в пекло. Я кое-как отпрыгнул в сторону и, постоянно падая от подземных толчков, бросился по направлению к автобусной остановке. Решение пришло инстинктивно, за долю секунды. Казалось, лишь там меня ждёт спасение. Я не успел обуться, так что камни, ветки, деревяшки, некогда бывшие стенами домиков, нестерпимо резали ноги. Но я продолжал бежать, несмотря ни на что. Ещё пару часов назад я думал, что смерть в этом лагере вряд ли является концом, но проверять на себе это теперь совершенно не хотелось.

Здание клубов передо мной внезапно взмыло в воздух, подброшенное вверх на несколько десятков метров фонтаном бьющей из земли лавы. Не сон ли всё это? До ворот уже рукой подать, но их створки закрыты! Я подбежал ближе и навалился на них, однако ворота не поддались: похоже, их что-то удерживало с той стороны.

– А-а-а, да чтоб тебя! – Мой крик потонул в адском грохоте, когда здание клубов рухнуло на землю.

Я обернулся в отчаянной надежде, что это всё просто иллюзия, однако огненный шар над площадью становился всё больше, поглотив памятник Генде.

– Сюда! – послушался крик позади меня.

На стене рядом с воротами сидела Славя и протягивала мне руку. Раздумывать было некогда. С её помощью я с трудом перелез через забор и увидел Икарус, который мирно стоял на остановке и словно бы терпеливо ждал своих пассажиров. Славя бросилась к автобусу, а я за ней.

Когда мы оказались внутри, двери за нами закрылись, а Икарус сам по себе поехал вперёд, унося нас от этого адского шоу.

Я лежал на заднем сиденье, пытаясь прийти в себя. Мы ехали минут десять, и лагерь остался уже далеко позади, однако на горизонте всё ещё виднелось огненное зарево. Наконец я посмотрел на Славю, пытаясь понять, кто же именно передо мной. Самым логичным предположением казалось то, что пионер опять перенёс меня в один из этих странных миров, пока я спал.

– Мы знакомы? – с трудом выдавил из себя я.

– Это я у тебя хочу спросить!

Девочка выглядела не менее помятой, чем я: всё лицо в копоти, одна коса наполовину обуглилась, а её руки были покрыты глубокими царапинами.

– То есть ты не та Славя, с которой мы утром ели грибной суп?

– Что ты вообще несёшь?! – скривилась она, но на её лице читалась скорее усталость, чем раздражение.

– Прости, я уже просто не знаю, что здесь происходит. Даже не знаю, с чего начать. И чем закончить. – Я кое-как сел и осмотрел изрезанные в кровь ступни, которые ужасно болели.

Вдруг вспомнились слова того пионера, что через семь дней всё повторяется. Если это так, то я готов! Ведите меня на второй круг! Всё лучше, чем это!

– Чего лыбишься? – Славя нахмурилась ещё больше и с чёрным от сажи лицом стала похожа на какого-то монстра.

– Извини, просто вспомнил слова одного знакомого. Он говорил, что через семь дней все мы снова просыпаемся в Икарусе и все события в «Совёнке» повторяются.

– Кто это такое говорил?

– Мой двойник. – Не было ни сил, ни желания придумывать какие-то другие объяснения, кроме правды.

– Двойник? – Девочка продолжала смотреть на меня с недоверием.

– То есть ты не видела в лагере пионера, который выглядит точь-в-точь как я?

– Я… – Она собиралась что-то сказать, но просто сидела с открытым ртом. – Я не знаю, то есть не помню.

– Чего ты не помнишь?

– Ничего не помню. Ты меня знаешь?

– Ну да, ты Славя.

– Сла-вя… – произнесла девочка по слогам.

– Ладно. Что последнее ты помнишь?

– Не знаю! – Она была готова расплакаться. – Землетрясение и пожар. Я была рядом с автобусом, а потом услышала твой крик.