— Да. Рябенко. Слушаю. Что значит, не может найти водителя?.. — Рябенко махнул рукой в сторону двери:

— Иди уже, — сказал мне и тут же вернулся к разговору по телефону.

Я вышел из кабинета и спустился вниз, к машинам. Брежнев появился на крыльце минут через пять, в сопровождении Александрова-Агентова, молодого референта и Григорьева.

Генсек был бодр, настроение самое боевое.

— Ну что, Володя, как думаешь, получится сегодня произнести речь не хуже, чем во время принятия Конституции? — спросил меня Леонид Ильич, подходя к «ЗИЛ» со стороны водительского места.

— Конечно, получится! — уверенно поддержал я. — Только анекдоты, Леонид Ильич, сегодня лучше не рассказывайте, все-таки дата серьезная, не располагает к шуткам.

— Ну пошутить-то всегда можно… Хотя тут ты прав — сегодня действительно обойдемся без анекдотов, — Брежнев открыл дверцу со стороны водителя. — Давай-ка отдохни сегодня, я сам поведу. Мне взбодриться надо перед заседанием. Там же сидеть придется весь день.

— Так вы и здесь будете сидеть… — попытался вяло возразить Григорьев.

— Здесь хоть выброс адреналина обеспечен, а там дай Бог не уснуть, — ответил Леонид Ильич, устраиваясь за рулем. — Ты меня развалиной-то не считай. Уж до Кремля как-нибудь доберусь. Тем более, дорога перекрыта на время проезда государственных делегаций, проблем не будет.

Григорьев сел на дополнительное сиденье. Александров-Агентов и молодой, пока еще незнакомый мне, референт расположились на задних. Я сел рядом с Генсеком впереди.

— Вот и Володя меня подстрахует, если что не так, — Брежнев улыбнулся, с удовольствиям берясь руками за руль. — Послушай, может быть ну ее, эту бумажку? Сказать своими словами, что я обо всем этом думаю?

Сегодня второе ноября 1977-го года. И сегодня состоится торжественное заседание ЦК КПСС Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР. Насколько помню, в реальности Владимира Гуляева, речь Брежнева на торжественном заседании в честь шестидесятилетия революции тоже была успешной. Собственно, сама речь проходная, но Леонид Ильич прочел ее ясно, четко, эмоционально. Будто не было перенесенного незадолго до этого очередного микроинсульта.

Вспомнились прочитанные когда-то давно, еще в моей прошлой жизни, мемуары. Автор — Анатолий Черняев, будущий прораб перестройки и ближайший помощник Горбачева. Он оставил многочисленные дневники и записки, на мой взгляд совершенно графоманские, но я осилил весь многотомник. В тексте были видны значительные пробелы — пропускались целые блоки интересной, важной информации. К примеру, ни строчки про визит в Китай в 1989 году. Тогда Дэн Сяопин настоятельно порекомендовал Горбачеву покинуть Китай и не пытаться встретиться с бунтующими на площади Тяньаньмэнь студентами. Абсолютно ничего не было о визите в Южную Корею, когда Юрий Плеханов застукал Горбачева за получением взятки. Да много чего не было в этих воспоминаниях. Но вот о Брежневе он написал много. Зачастую — с неприкрытым отвращением, с издевкой, так, как обычно глумятся над великими те, кто не достоин их. Фактически это были воспоминания лакея о ненавистном ему барине. Анатолий Черняев с удивлением написал, что Брежнев на торжественном заседании держался неплохо, правда списывал все это «автор» на влияние Джуны Давиташвили и на действие таинственных «кремлевских» таблеток. Сейчас в новой реальности инсульт не случился, Леонид Ильич бодр, подтянут, сильно похудел и выглядит вообще отлично. Так что речь будет достойной, без всяких джун и таблеток, я в этом даже не сомневаюсь.

До Кремлевского Дворца Съездов доехали без происшествий. Леонид Ильич лихо притормозил возле парадного входа. Журналисты, которые караулили приезды делегаций и гостей, тут же кинулись фотографировать. Выставленная охрана не давала им подойти к машине, и акулам пера пришлось довольствоваться тем, что разрешили хотя бы сделать снимки.

Я вспомнил анекдот из моей прошлой жизни и не удержался от смеха.

— Ты что это, Володя? — удивился Брежнев.

— Анекдот вспомнил, прошу прощения, что-то снова не вовремя.

— Ну почему же. Пока идем до моего кабинета, как раз расскажешь. Тоже посмеюсь, — Леонид Ильич подмигнул мне.

— Да журналисты с их фотоаппаратами навеяли. Брежнев опаздывает на встречу, а водитель не соглашается ехать быстрее. Мол, инструкция. Тогда Брежнев садится сам за руль и тут его останавливает гаишник. Подходит документы проверять, в окошко заглянул и убежал к начальству докладывать.

— Интересно, и что же он доложил? — Брежнев хмыкнул, предвкушая развязку.

— А доложил гаец следующее: «Не знаю, что за шишка там едет, но водителем у него сам Брежнев»! — закончил я.

Леонид Ильич расхохотался — громко, во весь голос.

— Сегодня я был водителем у тебя, — заметил Леонид Ильич, все так же смеясь, — смотри, народная молва — она такая. Напророчат, Володя, что делать будешь?

— Поплюю три раза через левое плечо, чтобы не сглазить, — тоже отшутился я.

— Рад, что вы в хорошем расположении духа, Леонид Ильич! — к нам приблизился первый секретарь Московского горкома Виктор Гришин.

Тут же подошли остальные встречающие: председатель Мосгорисполкома Промыслов, первый секретарь Московского обкома Месяц, комендант Кремля Крапивин и чуть в стороне за ними начальник девятки Сторожев.

Увидев меня, Сторожев удивился. «А этот что делает рядом с Леонидом Ильичом? Я ведь уже пообещал людям, что его не будет рядом с Генсеком и вообще в девятке. Опять оправдываться придется…», — подумал он.

«Вот, один есть», — подумал я. Если он «обещал людям», что меня не будет рядом с Генсеком, то не исключено, что Сторожев мог иметь отношение и к многочисленным покушениям на мою персону. Я пенял на Гвишиани, а на самом деле… Но в любом случае, спешить не следует. Сторожев может быть организатором, но не заказчиком. Ведь он кому-то обещал и перед кем-то собирается теперь оправдываться. Перед кем же?