Наконец, ленты были повязаны, и стоимость в размере одной золотой монеты уплачена, и теперь они уже направились непосредственно к хозяину этого Острова. Спустя 30 минут ходьбы перед ними предстало… странное сооружение. Больше всего оно напоминало пирамиду, сложенную из квадратных блоков. Каждый верхний блок, соответственно, был немного меньше того, на котором он лежал. Но одновременно с этим каждый уровень был щедро украшен разными декоративными деревьями, растениями, цветами, которые находились в кадках, вазах… а в некоторых местах небольшие углубления были выбиты прямо в блоках. Они были засыпаны землёй, и уже в них находились целые небольшие клумбы или росли явно хрупкие и ценные деревья, которые требовали большего ухода.

Как оказалось, с каждой из четырёх сторон пирамиды были вырезаны лестницы, ведущие на самую вершину. И у каждой лестницы стояло двое стражей-стревлогов. Когда они подошли к одной из лестниц, их провожатые обменялись приветствиями с дежурившими стражами, после чего направились вверх.

Сареф ожидал, что им придётся подниматься на самую вершину пирамиды — а это, по самым скромным подсчётам, 5 сотен ступеней. Но нет, они не преодолели даже четверти пирамиды — а стражи уже свернули на один из ярусов, уводя их в боковые помещения. Структура этого места оставалась для Сарефа загадкой: если пирамида складывалась из каменных блоков — как можно было после этого прорубить в них не только отдельные комнаты, но даже целые коридоры? Впрочем, в строительном деле Сареф понимал мало, так что он быстро выкинул эти глупые мысли из головы. Сейчас у них были куда более серьёзные проблемы.

Наконец, в крайне длинном коридоре у очередного поворота стражи остановились и приказали Сарефу и его спутникам идти дальше самим. Впрочем, заблудиться было трудно. За поворотом был один прямой коридор, который заканчивался большим залом с высоким потолком. В этом зале находилось с десяток письменных столов, за каждый из которых сидел стревлог. Они старательно (некоторые даже слегка высунули язык от усердия) заполняли документы, после чего перекладывали их из одной стопки в другую. Впрочем, некоторые стопки были уже перевязаны верёвкой и, вероятно, готовы к дальнейшей отправке. Вероятно, это был какой-то отдел канцелярии. Впрочем, сбоку журчал фонтан, в котором искрилась чистая питьевая вода. А на противоположной стороне сидели 3 стревлога, которые тихо о чём-то переговаривались. Первый сидел на большом стуле, который даже был похож на маленький трон. Вторые два, по бокам от первого — на стульях поменьше.

— Ах да, — пару секунд спустя после того, как они вошли в зал, стревлог на маленьком троне повернулся к ним и знаком велел приблизиться, — проходите. Мы вас ждали.

Они приблизились к этим стревлогам — и Сареф, наконец-то, получил возможность лично увидеть того самого Хрипунца, про которого он так много слышал. А в том, что это он, сомнений не было.

Прежде всего, насколько мог судить Сареф, Хрипунец был… ну, старым его назвать тоже было нельзя, потому что Сареф банально не знал пределов старости стревлогов… но это, вне всякого сомнения, был самый долгоживущий ящер из всех, каковых он видел. Как его учил Эргенаш, у стревлогов имеются 2 признака возраста: оттенок чешуи и длина хвоста. Чем темнее чешуя и чем длиннее хвост — тем старше стревлог. Собственно, потому Анейраш когда-то столь болезненно и отреагировал на насмешливое замечание о цвете своей чешуи. Так вот у Хрипунца была очень тёмная чешуя: остатки зелёного цвета в ней, скорее, угадывались. Равно как и его хвост, кончик которого был свернут в кольцо у ног Хрипунца, явно был длиннее всех хвостов, что до этого приходилось видеть Сарефу.

Однако был у этого стревлога ещё один отличительный признак, и при этом — не самый приятный. Сареф вообще даже поначалу не сразу понял, на что он смотрит. Дело в том, что у Хрипунца лицо было покрыто белой краской, из-за чего, очевидно, напрашивалось сходство с Шадием. Сареф сначала было подумал, что у Хрипунца тоже витилиго, но нет… у него всё было несколько хуже.

Сареф только спустя несколько секунд понял, что у Хрипунца на морде в зоне вокруг глаз… просто нет кожи. Понял он это по той причине, что там, где у стревлогов находятся надглазные кожаные складки (считай что брови у других рас), у Хрипунца не было ничего. Вернее, там была голая кость черепа… у него даже век не было. Только два жёлтых глаза торчали из глазниц. И, как теперь понял Сареф, Хрипунцу подходящей в тон краской разрисовали лицо так, чтобы цвета краски как бы являли собой продолжение цвета черепа и составляли единый рисунок. И, надо было отдать должное, выглядело это вполне гармонично… по крайней мере, до того момента, пока ты не осознаешь, на что смотришь. После этого обмануться уже не получится при всём желании.

И хотя сейчас был неподходящий момент думать о таких вещах — но Сареф уже не мог игнорировать подобное. Хаос, отмечая своих слуг, неизбежно их калечит. У Брика была гетерохромия. У Шадия — витилиго. Красный Папочка — так вообще среди тёмных эльфов был, считай, что альбиносом. И Сареф сильно сомневался в том, что на свет этот тёмный эльф появился сразу с красной шкурой. Ну а у Хрипунца в какой-то момент сгнила половина кожи на морде.

— Подходите, подходите ближе, — мягко говорил Хрипунец, разглядывая гостей, — мне, признаться, не терпится с вами познакомиться.

Наконец, они подошли к трону Хрипунца. Впереди стоял Ансильяш, чуть позади — Красс, и уже поодаль от них — Сареф и Ванда, почтительно опустив взгляд.

— Приветствуем, Великий мастер, — Ансильяш коротко поклонился Хрипунцу. Мгновение спустя уже куда более глубокий поклон отвесил Красс — а Сареф с Вандой и вовсе встали на одно колено.

— Полно, полно вам, — снисходительно махнул рукой Хрипунец, — мне известно о том, что вы умеете себя вести в гостях. Особенно этот молодой человек, — Хрипунец уставился на Сарефа, и тому показалось, будто сквозь него прошли сотни тёмных ледяных игл, — ему хватило сноровки схватить за шиворот моего дорогого Кемьяша — и при этом выдержки, чтобы не нанести никому оскорбления. Подобное сочетание качеств невольно вызывает уважение, сами понимаете. В наше время редко встретишь настолько сдержанных молодых людей…

— О, не сомневайтесь, мой Рен может быть очень сдержан в нужные моменты, — в этот момент Ванда совершенно неожиданно подошла к Сарефу и обняла его, — но, поверьте, Великий Мастер, когда нужно — он бывает очень буйным и ненасытным.

— О, в этом я даже не сомневаюсь, — снисходительно кивнул Хрипунец. Который — будучи стревлогом, будучи, вероятно, полумёртвым — и тот не удержался от того, чтобы с одобрением посмотреть на грудь Ванды.

— Что ж, — Хрипунец снова перевёл взгляд на Ансильяша, — по правде говоря, ты, дорогой брат, заинтересовал меня по многим причинам. Во-первых, тебе служат двое носителей хилереми. Некоторые ради одного готовы душу продать — а у тебя аж целых двое.