И уставшая от всей этой безумной подготовки Диана облегчённо вздохнула.

Она думала, что передохнёт во время поездки, но она забыла, что ведьмины вещи всегда имеют свой взгляд на всё.

Поездка напоминала полёт на катапультированном гробу. Карета мчалась по лесу, прыгая через корни, скользя по воздуху и не пропуская ни одной ветки, которые так и норовили попасть в окно и щёлкнуть Диану по носу.

Диана держалась за подлокотники и повторяла:

— Я графиня, и я еду на бал. У меня красивое платье, которое держится на честном слове, у меня даже есть хрустальная туфелька, путь и в единственном числе. Зато мои лошадки имеют по восемь лапок.

Такой аутотренинг немного помогал, но больше всего Диану поразил фамильяр: он спокойно спал.

Когда на горизонте появились ворота королевского дворца, карета — убийца Золушек замедлилась и вкатилась точно в ворота, подрезав очередь из выстроившихся перед въездом во дворцовый двор карет всех расцветок и размеров. Диана не могла отрицать, что это было эффектно, то есть всё, как и договаривались.

К карете Дианы тут же подскочил паж и распахнул дверцу. Вернее, попытался распахнуть, но… Дверца оскалилась, и паж, сначала от неожиданности отпрянув, быстро взял себя в руки, видимо привыкший ко всему в волшебном королевстве, и предложил Диане руку, после того как зубастая дверца сама распахнулась.

Диана вылезла, правда, только одной ногой, на которую была надета изящная хрустальная туфелька, другую же ногу, на которой была хоть и удобная, но потёртая и растоптанная кожаная туфля, она постаралась спрятать, поэтому походка у бывшей феи получилась весьма необычной. Но паж, привыкший ко всему, на это тоже не обратил внимания или сделал вид, что не заметил.

Леди, прибывшая на бал, была вся необычная, чего уж там обращать внимание на потёртую туфлю и странную походку. Зато какое у леди было платье! Оно серебрилось в свете факелов. Когда леди прошла мимо, то паж, да и не только он, но и все остальные мужчины, стоявшие во дворцовом дворе, замер. Спина у леди была обнажённая, и красивая линия позвоночника была открыта почти до того места, которое соблазнительно приподнимало платье, делая его объёмным, шлейф платья, благодаря необычной походке леди, слегка подрагивал.

Причёска, конечно, немного растрепалась, но это мог понять только тот, кто видел, какой она была до того, как Диана села в карету. Но из таковых была только сама Диана и Юлиус, остальным же казалось, что у леди прекрасный стилист, способный придавать причёске живописную небрежность.

У подножия лестницы, ведущей к белоснежным дверям, замерли стражники.

Один из них уронил список, который держал в руках, второй, как показалось Диане, практически уронил челюсть.

Диана прошла мимо них, намеренно наступив на список ногой, и улыбнулась обворожительной улыбкой.

— А теперь, — прошептала она Юлиусу, сидевшему у неё на плече, — главное — не упасть на ступеньках.

— Главное, — мудро заметил Юлиус, — не влюбиться первой, это всё испортит.

Диана подняла подбородок, вызывающе посмотрела на сову и несколько высокомерно произнесла:

— Я никогда не влюблюсь.

И Юлиус, услышав это, в панике закрыл круглые глаза крыльями.

Диана, сама того не зная, только что произнесла так называемую формулу наоборот.

Если кто-то хотел, чтобы что-то случилось, надо было громко и уверенно произнести: «Это никогда не произойдёт со мной». И… Не проходило и месяца, как всё случалось.

Диана глубоко вдохнула и шагнула к красиво украшенным дверям входа во дворец.

Фамильяр слетел с её плеча, ему нельзя было с ней, и только усевшись на ветке, чтобы было видно, что происходит внутри, Юлиус понял, что забыл напомнить Диане главное. Прокат и заклятье на пауках держались лишь до полуночи, колдовство рассеивалось с приходом нового дня.

А Диана, и не подозревая о таком условии, стояла посередине прекрасно освещённого холла, в лучах хрустальных светильников и сверкала не хуже огранённого хрусталя.

Она ещё не знала, что первой её заметит вовсе не принц, а человек, стоящий в тени колоннады, в чёрном камзоле, с серебряным знаком тайной службы на груди и глазами, в которых возникло восхищение женской красотой, но не возникло узнавания. Детское заклятье ведьмы сработало. Герцог Александр Берг встретил, но не узнал свою истинную любовь.

Стоило ей появиться в бальном зале, как даже без объявления все взгляды обернулись только на неё. Диана оглядела зал и сразу поняла почему.

В первую очередь было много света. С высоченного потолка свисали хрустальные люстры, и каждая наполнялась сиянием так, что отбрасывала блики во все стороны, а платье Дианы светилось не хуже этих хрустальных подвесок; оно будто бы притягивало свет и отражало его с двойной силой. Её серебристый наряд блистал так ослепительно, что некоторым даже становилось больно смотреть. Она стояла, сверкающая, словно живой бриллиант.

Платье было длинным, и не было заметно, что одна из туфель не хрустальная.