Диана почесала лоб, пока не понимая, с чего можно начать.

— Ладно, подсказка, — кивнула ведьма. — Заклинание привязки графа Селери больше не действует, а это значит, что леди Тремейн не сможет больше предъявлять его поверенному.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Диана.

Ведьма виновато вздохнула:

— Это было моё заклинание.

— Что?! — Диана возмущённо задышала. — Зачем?!

— Мне заплатили. — Агнесса пожала плечами. — Пойми, даже в сказочном королевстве все как-то выживают, даже прокатный шкаф. На чём, думаешь, он работает?

— На чём?

— На эмоциях. И чем они сильнее, тем дольше шкаф функционирует. Поэтому, когда появляется новый человек, шкаф не сразу выдаёт желаемое, он ждёт эмоций и желательно ярких.

— Вот как... — пробормотала Диана.

— Кстати, мне кажется, тебе пора сменить наряд, — вдруг сказала ведьма. — Пошли.

— Но то, что он мне выдаст, снова исчезнет в полночь.

— Не обязательно, — усмехнулась Агнесса. — Сейчас мы попробуем поблагодарить шкаф и попросить то, что останется у тебя навсегда. Но только что-то одно. Что бы ты хотела?

У Дианы на языке вертелось: «Вторую хрустальную туфельку». Но вдруг она вспомнила ту, растоптанную, которую потеряла во дворце, и ей стало её жалко. Эта туфля была настоящей, испытанной, и тогда она подумала: «Я лучше попрошу новое платье».

С этой мыслью она подошла к шкафу. Он скрипнул, задрожал и распахнулся. Изнутри вылетело простое синее платье, оно было такое же, как и её старое, но ткань была дорогой, мягкой и лёгкой. И сидело оно идеально.

— Спасибо, — шепнула Диана, и шкаф засиял всеми красками.

— Вот видишь, — сказала Агнесса, — всё просто. В тот день, когда ты появилась, здесь давно не было никого, кто бы мог делиться эмоциями с этим артефактом, а ты смогла. Спасибо тебе, теперь и я смогу себе обновить гардероб.

Они попрощались. Диана обняла ведьму, обняла Юлиуса, который пробурчал:

— Ну ладно, ладно… Заходи ещё.

И отправилась в город. В жизнь.

Диана направилась в город, но сразу к поверенному идти не решилась. Вместо этого она свернула на рынок, чтобы увидеться с мадам Маффин.

На рынке, как обычно, было шумно, людно и весело. Воздух пах хлебом, жареными орешками и солнцем, которое грело черепицу на крышах лавок. Хорошо, что Диана уже позавтракала, иначе её бы снова неудержимо потянуло на свежеиспечённые булочки, а денег не было.

Мадам Маффин она заметила сразу. Та с сосредоточенным видом накладывала пирожки в большой бумажный пакет. Половину её фигуры заслонял покупатель — высокий, широкоплечий мужчина с прямой спиной и чёрными волосами, собранными в хвост.

Диана остановилась как вкопанная. Она узнала его сразу.

Возле прилавка мадам Маффин стоял герцог Александр Берг.

Возле прилавка мадам Маффин стоял герцог Александр Берг.

Диане показалось, что, несмотря на то что рынок гудел и дышал запахами, голосами, пылью, спелыми фруктами и смехом торговок, всё вокруг внезапно замерло, и наступила неестественная тишина. А Диана, склонив голову и спрятав волосы под платок, стояла у прилавка мадам Маффин, с одной стороны, желая подойти и окликнуть его, а с другой стороны, страшась снова услышать, что он её не узнал.

Она не ожидала встретить его здесь и не успела решить, чего хочет больше.

Но едва прозвучал его голос, глубокий, с вибрирующими на басах нотками, уверенный, Диана испугалась.

— Мадам Маффин, вкуснее ваших пирогов ничего не ел. Мне ещё вон тех с вишней, пожалуйста, — сказал герцог.

И вдруг мадам Маффин заметила Диану. Герцог сразу уловил, что мадам Маффин смотрит ему за спину, и резко развернулся.

Он выглядел уставшим, мельком отметила Диана и отвернулась, но не успела сделать и шага, как герцог её окликнул:

— Ты, девушка.

Её сердце сделало сальто, но когда Диана повернулась, то лицо её было спокойно.

— Я… девушка, — сказала она.

Он прищурился:

— Диана?

Диана не понимала, что происходит. Он её узнал? Но кого он узнал, Диану Селери, Золушку или Диану с бала?

Герцог, забыв про пирожки, обошёл её и встал перед ней.

— Ты служишь в доме леди Тремейн? Или ты дочь графа Селери? Или ты служишь во дворце? Я же мог видеть тебя во дворце?

— У вас столько вопросов, ваша светлость, — спокойно сказала она. — А что вы сами думаете? А то, боюсь, что бы я сейчас ни сказала, всё будет вызывать у вас сомнения.