– Сними их с меня, – злюсь я, изо всех сил стараясь вырваться.

Гил втягивает воздух носом:

– Сними их сама.

Он резко разворачивается и, не сказав больше ни слова, выходит из тренировочного зала. Хмурясь, я борюсь с веревками. Лицо Тео смягчается, и он тянется, чтобы помочь мне, но я отдергиваю плечо.

– Не прикасайся ко мне, – рявкаю я. – Сама справлюсь.

Он поднимает руки перед собой и опускает глаза.

Я выдыхаю, старательно сосредоточиваясь на веревках, а не на злости на Гила. А затем медленно вдыхаю, желая, чтобы веревка распустилась, пытаясь вызвать ощущения, которые возникли, когда лечила себя. Я сосредоточиваюсь на боли, которая окутывает руки и грудь, а также на узлах, стягивающих запястья. А потом представляю, как они растворяются и уплывают в туман.

Я представляю, как освобождаюсь.

Веревки ослабевают, и, когда я опускаю глаза, то вижу, что они лежат кучей у моих ног.

– Прости, – тихо извиняется Тео, когда я отталкиваю их подальше.

Я разворачиваюсь и направляюсь к выходу, но он хватает меня за запястье.

– У меня не было выбора. Я не мог рисковать, опасаясь, что Гил расскажет остальным о Мартине.

– О чем ты? – нахмурившись, спрашиваю я.

Он молча смотрит на дверной проем, словно проверяет, что там не собралась толпа зевак. И только убедившись, что нас здесь только двое, он еле слышно говорит мне:

– Я хочу, чтобы ты помогла мне спасти моего брата.

Мы с Тео обсуждаем разные идеи, как помочь Мартину, но ни одна из них нам не нравится. Они либо слишком сложные, либо слишком дерзкие. А ведь нам нужно разработать такой план, который не поставит под удар Поселение, и это самое сложное.

Но в одном мы согласны: мы не оставим Мартина гнить в темнице. Тем более, есть шанс вернуть его разум.

Я не разговаривала с Анникой несколько дней. И меня сильно задело, что я больше не вхожу во внутренний круг Поселения. Возможно, я никогда и не была его частью. Но осознать это смогла только тогда, когда перед моим носом захлопнули двери.

Да, мне никогда не хотелось быть шпионом. Не хотелось причинять кому-то боль ради высшего блага. Но ответственность и возможность покинуть эти стены… Я не осознавала, насколько мне это нравится, пока у меня это не отняли.

Жители Поселения считают, что я не понимаю их миссии. Но это неправда. Просто я хочу лучшей загробной жизни для всех. И верю в человечность. Я хочу помочь. Но они настолько уверены, что к победе приведет только один путь, что не видят ценности в новой идее. Не видят во мне того, к кому можно прислушаться. Не видят во мне члена Сопротивления, который может изменить ситуацию к лучшему.

Я способна не только играть в переодевание, как выразился Гил. И, возможно, когда-нибудь мне удастся им это доказать. А сейчас? Мне необходимо доказать это самой себе.

Внутри меня полыхает пламя, требующее развития. Едва не размазав по стенке Гила в тренировочном зале, я почувствовала вкус силы. Почувствовала, как воздух вибрирует вокруг меня. И теперь мне необходимо воссоздать это чувство… эту силу. Необходимо научиться выживать без защиты Поселения. Потому что, если нам с Тео не удастся спасти Мартина и девушку из дворца, я вполне могу остаться один на один с врагом. Меня могут схватить и бросить в Зимнюю Крепость. Или отправить в Войну.

И чтобы у меня появился хоть какой-то шанс выжить, нужно стать сильнее, чем сейчас.

– Как ты себя чувствуешь?

Ен сидит на диване передо мной, небрежно скрестив ноги. Его черные волосы разделены на пробор. Он общается со мной примерно каждую неделю с тех пор, как я очнулась в Бесконечности, просто чтобы убедиться, что головные боли меня не беспокоят. И, стоит признаться, что хоть мы редко говорим о чем-то личном, приятно хоть с кем-то встречаться постоянно.

А еще он очень хорошо понимает, как работает человеческое сознание.

– Лучше, – отвечаю я, постукивая пальцами по краю стола. – Но сколько еще должно пройти времени, чтобы я смогла раскрыть свои способности или получить силу?

Кроме того приятного момента, когда я швырнула Гила в стену, мне ни разу не удавалось сделать что-то подобное.

Ен смеется.

– Ты единственная, кто смог превратиться в Колонистку. А это невероятное достижение.

Я кривлюсь:

– Разве тебе не сказали, что меня отстранили?

– Я слышал об этом, – кивнув, говорит он. – Уверен, это неприятно, но это лишь на время.

– На время или нет, но я не хочу сидеть без дела неделями. Или месяцами. Или… ну, сколько там потребуется времени Аннике, чтобы решить, что меня можно отправить на задание. – Я опускаю руки на колени. – Ты научил меня исцеляться. А можешь научить делать то, что умеют Тео и Шура?

– Я могу посоветовать лишь практиковаться. Знаю, это трудно, но в тренировках самое важное – обрести покой. Иногда помогает представить, как ты ищешь свое отражение в воде. Трудно что-то увидеть на поверхности в разгар бури, сначала нужно успокоить воду, – объясняет Ен. – Но это требует времени. Большинство из нас смогли овладеть максимум одним или двумя навыками.