– У меня есть предположение, но я все еще надеюсь, что ошибаюсь, – говорит он, пока Ахмет машет нам, чтобы мы забирались в летуна.

Я хмурюсь, но поспешно лезу внутрь. Сейчас не время задавать вопросы.

– Я не смогу скрывать нас, пока буду вести, – говорит Ахмет, когда мы рассаживаемся по местам.

Глаза Тео расширяются от тревоги:

– Мы не можем допустить, чтобы они схватили Нами.

– Знаю, – рявкает Ахмет.

Осознание того, что поставлено на карту, давит мне на грудь.

Я вновь облажалась. Это моя вина.

Все благие намерения, которые появляются у меня в последние дни, превращаются в плохие идеи.

Мы несемся по пляжу и взлетаем над кронами деревьев. Листья задевают шасси, и я вынуждена прижаться к сиденью, когда Колонисты снова начинают стрелять в нас.

Но в этот раз они видят свою цель.

Ахмет не может скрывать нас, пытаясь уйти от погони. Это слишком тяжело. А Тео в такой ситуации едва ли может скрыть себя.

Но, возможно, окажись в летуне на одного человека меньше, им бы это удалось.

Не знаю, откуда возникает это желание… желание защитить их. Но все мои чувства обостряются. Я словно вижу какой-то туннель, в конце которого находятся Тео и Ахмет. Они в опасности, и имеет значение лишь то, что у меня есть шанс их спасти.

Черная маска. Черный пистолет. Мрачный взгляд. И в этот раз я тоже не колеблюсь.

– Вы сможете добраться до границы, если накинете вуаль? – тут же спрашиваю я, наклоняясь к Тео и Ахмету.

Ахмет хмурится, а затем резко уводит летуна вправо, чтобы избежать энергетического взрыва.

– Я не могу скрыть вуалью всех нас. Не в этой ситуации.

– Знаю, – говорю я, и Тео поворачивается ко мне, чтобы посмотреть на меня.

– Нет, Нами. Не смей, – предупреждает он тихим голосом.

Я кладу руку ему на плечо.

– Я найду вас, – уверяю я.

И, прежде чем кто-то из них попытается остановить меня, бросаюсь из машины в объятия джунглей.

Я поднимаю руку, чтобы отодвинуть огромный лист в сторону, и смотрю, как последние летуны исчезают из вида, а их двигатели стихают вдали.

Они не возвращаются, и я понимаю, что это происходит потому, что никто не вернется за мной.

Но, по крайней мере, у моих друзей появился шанс спастись.

Я смотрю на свою руку. Кожа местами разодрана и покрыта царапинами из-за падения. В ранах застряли кусочки коры, а струйки свежей крови напоминают алые ленты.

Усевшись на землю, я осматриваю тянущие раны, которые покрывают мое тело.

«Все это у тебя в голове, – говорю себе я. – Потерпи, и боль пройдет».

И спустя пару секунд мне становится немного легче, и я поднимаюсь на ноги.

Прихрамывая, я пробираюсь сквозь заросли толстых, как картон, банановых листьев и высоких, как забор, папоротников.

Иногда мои ноги путаются в жухлой траве, и мне приходится выдирать ее, чтобы освободиться.

Несколько часов я иду по джунглям и умудряюсь обколоть все руки и пораниться о шипы, пока не осознаю, что совершенно потерялась. Я надеялась, что к этому времени доберусь до пляжа, откуда будет видно горизонт, на случай если Ахмет сможет вернуться.

Но, видимо, я не только ужасный боец, но и страдаю топографическим кретинизмом.

Но я не сдаюсь и продолжаю брести по зарослям, пока не выбираюсь на крошечную поляну, на которой из земли торчит покрытое мхом бревно. После чего опускаюсь на него и закатываю штанину, чтобы осмотреть рану на голени.

Прижав ладони к кровоточащей ране, я закрываю глаза и вспоминаю, чему меня учил Ен. Я старательно сосредоточиваюсь… и заживляю свою кожу.

Вокруг раздаются шорохи и шепотки.

Ффф… ссс…

Занервничав, я резко открываю глаза и понимаю, что вокруг потемнело, если не считать россыпи мерцающих звезд, растянувшихся на бархатном покрывале ночного неба.

Я вздрагиваю от мысли, что может означать этот шепот.

Ффф… ссс…

Шипение притупляет чувства, образуя белый шум в сознании, который мешает сосредоточиться на чем-то. Дрожа, я прижимаю руки к ушам.

«Хватит, – кричит мой разум. – Хватит!»

И шепот исчезает.

Я медленно опускаю руки и обвожу взглядом темные джунгли. Несмотря на окружающую тишину, я не могу избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной.