Горят эффектные цвета…

Ах. как бы выглядели сонно

Герои шпаги и чернил,

Когда бы — собственной персоной. —

Он их в веках не отменил?!

Пусть он уйдет — и потускнеют

В один момент герои те…

Ведь звезды всех сортов умеют

Блистать лишь только в темноте!

Богат спиной, с душой ручною,

С упругим лбом — покрепче скал, —

Он создан матерью-землею

Для равновесья всех начал.

Ахиллов прытких, как омаров,

Он тянет вежливо назад.

Он ловит за ноги Икаров,

Он учит разуму щенят.

Он — то «земное притяженье»,

Он — та мифическая ось.

Без коих шар наш, в дерзновенье,

Давно б расползся вкривь и вкось.

О, славься ж ты, забытый тленьем,

Титан, засунутый во тьму,

Ты… чай с малиновым вареньем

Предпочитающий всему!..

«Сатирикон», 1913, № 34

«Шашлык на вертеле»

Без платья и белья

Лежит наука кротко.

Не видно у нея

Ни глаз, ни подбородка.

Один сплошной синяк!

«Откуда? — вот вопрос-то!» —

«Синяк? — Да просто так!

И даже — очень просто!» —

«Подбили, значит. Да-с,

Кому, а ей — нет спуску!

Наука ведь у нас

Так… блюдо на закуску…»

Покойся ж на столе,

С филе телячьим в паре.

Шашлык на вертеле.

То бишь — на циркуляре!

1913

В университетской столовке

На катар давно патент

Взял студент со злобы!

Ну-ка, где такой студент.

Без катара чтобы?!

Каша гречневая — 3,

Полбитка — 13.

Хлеб же даром! Знай бери!

Итого — 16.

Если ж вздумаешь когда

Тихо лопнуть с жиру.

То возьми еще тогда

На пятак — гарниру!

Ну, а если твой бюджет

С горя деликатно

Объявил нейтралитет,

Помни: хлеб — бесплатно!

Для студента-голяка

Много ли потребно?

Каша с хлебом, полбитка,

И — великолепно!

1913

Сказка о трех набобах

Где-то давно друг от друга особо

Жили да были три старых набоба…

Верили твердо они с давних пор.

Что, мол, спина — это пыльный ковер.

Но как-то раз их раскаянье взяло,

И порешили они для начала

Так управлять, чтоб всегда без забот

В масле катался их добрый народ.

Первый, второй и задумчивый третий…

И, опираясь десницею в лоб.

Молвил восторженно первый набоб:

«Всею душой устремляясь к народу,

Я упраздняю плохую погоду,

Зонтик огромный воткну в небосвод,

Чтоб не чихал мой любезный народ».

Было торжественно слово второго:

«Я же готов для народа родного