Комнату наполнил тем временем густой пивной дух, перебивший даже запах трав.

– Так это же пиво! – сказал Александр, заглянувший в кувшин и увидевший там что-то наподобие нефильтрованного крафтового пива XXI века.

– Говорю же, у вас на Руси всё ни как у людей! Пиво вон на столе!

На столе и правда стояло пиво, которое сам же Александр только что пил. Но оно было хорошо процеженным и некрепким. И тут до Александра дошло, почему его друг употреблял слово «квасить» ровно в том же значении, что и сам Александр. Видимо, что-то такое об изначальных свойствах кваса дошло до нас через тысячелетие.

– Эх, неосторожное похмелье ведёт к длительному запою.

– Что ты вечно болтаешь?

– Говорю наливай!

Друзья разделили утреннюю трапезу и поправили здоровье крепким алкогольным квасом. Вскоре к ним присоединился Святовит, Вацлав и Аглаек. Причём оба последних были очень смущены, когда обменивались своими оберегами и крестом обратно. Но ещё больше они смутились, когда узнали от ржущего Элезара при каких обстоятельствах поменялись. Оказывается, друзья напились и пошли просить за Аглаека перед верховным жрецом. Тот тоже изрядно навеселе и в доброте проповедника помиловал. Аглаек же на радостях от того, что его освободили, напился и восхвалял богиню, а уже почти не стоявший на ногах Вацлав был этим так растроган, что посвятил того в жрецы, в связи с чем Аглаек решил Вацлава крестить, правда, не в воде, а в пиве. Впрочем, это было далеко не единственное нарушение канонов, причём с обеих сторон, а сам Аглаек объявлял себя то епископом, то крёстным отцом нового христианина, то государем Иерусалима.

В общем, погуляли изрядно.

В этот день они, конечно же, никуда так и не отправились. Но напиваться тоже не стали и вечером залегли спать пораньше.

Утром Элезар, Александр и Аглаек попрощались довольно тепло с Святовитом и Вацлавом переправились к деревне, которая оказалась неподалёку в лесу у дороги, по которой их привели. Там их дожидалась вся их поклажа, и даже деньги не исчезли в карманах местных жителей, чему был весьма удивлён Александр, считавший, что во все времена люди были одинаковы. Но Элезар объяснил ему, что дело здесь не только и не столько в честности, а скорее в том, что мир людей весьма ограничен, все друг друга знают и найти вора не составит особого труда. Потому это дело в отношении своих не процветает совсем, а в отношении пришлых случается хоть и часто, но в основном, когда дело касается полноценных военных походов или речь идёт о военных отрядах местных владетелей, которые иногда ничем не отличаются от банд грабителей. Причём здесь есть разделение «труда». Целые деревни промышляют на дорогах в отношении купцов, а не простых путников, с которых взять особо нечего. Владетели же напротив, предпочитают грабить деревни и племена, а купцов берегут, забирая с них сборы за торговлю. Порой вырезают разбойные деревни полностью и продают выживших в рабы.

Дорога им уже была известна. Они снова споро и не задерживаясь пересекли Ратибор, поздоровавшись с бывшими собутыльниками из стражников и обменявшись шутками. А затем свернули к югу и направились в сторону Бардовикка.

Дорога после праздника вновь стала оживлённой, и навстречу им не так уж редко попадались обозы. Аглаек, которому разрешили сесть на мула, всю дорогу болтал, но на удивление не надоедал. Он оказался интересным, пусть и простоватым рассказчиком, явно любящим приукрасить и откровенно соврать. Но выглядело это даже забавно. Поэтому за время пути оба друга изрядно смягчились и даже как-то привыкли к своему непутёвому, глуповатому и очень хитрому спутнику.

Заночевали дважды. Но постоялые дворы вопреки уверениям в Любеце об их наличии, им не попадались, и путники предпочитали загодя уходить с дороги подальше в лес. Там они проводили вечера и утро в готовке, разговорах и освоении языков, а также тренировках. Александр показывал Элезару приёмы борьбы без оружия, а тот, в свою очередь, взялся показать иноку, как обращаться с копьём. Поняв, что можно лишиться жизни очень легко, тот изрядно смягчил своё религиозное отторжение перед оружием. Тем более сана у него не было и никаких канонических нарушений его обращение с оружием на самом деле не несло, а было скорее отголоском прошлой жизни.

На Эльбе они уткнулись в небольшую, обнесённую частоколом деревню. Она являлась приграничной между землями саксов, и славянскими, и население там было смешанным. Поскольку дело было к вечеру, то заночевать они предпочли в деревне, заплатив за постой в одном из домов. Утром же за скромную плату их самих и весь груз, перевезли на другой берег паромщики.

Эльба впечатлила всех. Даже уже бывавших в этих местах Аглаек вопреки обыкновению предпочитал помалкивать и любовался окружением. Поражала не величина реки, она как раз не впечатлила, а чистота воды и живописность берегов. Зелень вблизи реки была столь яркой. Что это просто резало глаз. Полевые цветы устилали все места, уходя частью даже в лес. Вода блестела в свете утреннего солнца, и казалось, что между двумя изумрудными берегами протекает яркая белая полоса.

На другом берегу они расплатились в небольшой сторожке за право прохода в земли саксов. Цепляться к ним не стали, увидев тубус с епископской печатью, и они благополучно снова вышли на дорогу, которая была довольно оживлённой, и направились к городу Бардовикку. Александр никогда не слышал о таком городе, но когда они, наконец, приблизились к нему, то он понял, что пока это самый крупный населённый пункт, который ему приходилось здесь видеть. По уверениям Элезара и Аглаека так оно и обстояло, и город был как минимум одним из самых богатых в Саксонии, если даже не самым.

Во-первых, у него было довольно большое предместье. Деревянные лачуги, склады, таверны и просто какие-то дома, и явно ремесленные мастерские начинались задолго может до и довольно низких, но каменных городских стен. Во-вторых, поражало обилие церквей. Они были совсем небольшими, но их встретилось, кажется, с десяток, а центральный храм был, пожалуй, не меньше собора, что достаточно впечатлял в Шлезвиге, хотя и в отличие от того, являлся целиком деревянным. Вокруг него было множество длинных домов, которые использовались и как приюты для путников, и как школа, и как место жительство монахов, которым принадлежала эта церковь. Как объяснил Аглаек, в германских землях повсюду при храмах были специальные места для путников, где они бесплатно могли получить кров и еду. А иногда и лечение. И такая система существовала уже не одно поколение, позволяя отделить путников от местных и избежать распространения болезней.