Лезвие.

Механизм активировался. Все мое естество тут же напряглось и сжалось в ожидании того, что оно вот-вот вонзится в запястье и отрубит кисть.

«Будь осторожен. Механизм чувствительный, считай с самого первого щелчка», — прозвучали в голове слова Равенны.

Я повернул ключ едва заметным движением и услышал два щелчка подряд. Сразу два? Хитро. Равенна не зря предупреждала о чувствительности механизма.

Провернул еще немного — третий щелчок. Хорошо. Теперь против часовой стрелки, как у сейфа.

Помолившись всем богам, повернул ключ в обратную сторону. Четвертый щелчок. Рука пока на месте. Напряжение чуть отпустило, но расслабляться рано.

Продолжил процедуру с маниакальной точностью. Восемнадцать щелчков против часовой — каждый на счет. Затем обратно — шестнадцать щелчков в третьем раунде.

Дышал едва-едва. Лоб покрылся испариной.

Запястье не двигал вовсе, поворачивал всем телом, держа руку прямой, как стальной прут. Только так можно контролировать эти микроскопические движения. Малейшая ошибка, и прощай, кисть.

Какое-то облегчение накатило, когда дошел до финального раунда — всего два щелчка. Но тут же осенило ужасающее понимание.

А что если лезвие активируется только после четвертой смены направления? Успею ли отдернуть руку? Сомневаюсь. Это инженерия дварфов — не перехитришь.

Сделав несколько глубоких вдохов, провернул последние два щелчка.

И все?

Только подумал об этом, как внутри хранилища все загрохотало и зажужжало. Резко выдернул руку, оставив ключ в замке.

Схватил левую руку правой, прижал к груди и закрыл глаза.

— Привет, левая. Рад, что ты еще со мной, — такого облегчения я еще не испытывал никогда в жизни.

Хранилище обнажило ряд металлических швов, уходящих в землю уровень за уровнем. Каскад металлических пластин сдвигался в стороны, пока последняя не отошла, открыв внутренний ларец.

Я потянулся внутрь, стараясь не задеть стенки, и осторожно извлек его. Рассматривать не было времени, так как пора была выбираться.

Поднялся и повернулся к ступеням.

На нижней ступеньке стоял темный эльф.

Бл…!

Я был так взволнован спасением руки, что забыл об осторожности.

Мы неловко встретились взглядами. Он выглядел таким же потрясенным и уже открывал рот, чтобы позвать на помощь.

Инвентарь открывать было некогда. Но у меня были руки.

Немедленно зажал левой ладонью рот эльфа, подавив крик. Он потянулся за мечом — плохой ход в тесноте. Другой рукой я схватил его за волосы, потянул к себе, затем всем весом оттолкнулся от стены.

Я ударил его голову о камень. Глухой удар. Вибрации пробежали по моей руке, глаза эльфа затуманились. Я снова притянул его и снова ударил.

Хруст!

Звук раздавленного черепа был коротким и окончательным. Тело обмякло.

Быстро поднялся по лестнице и выглянул в кузницу. Чисто. Метнулся к двери, осмотрелся — никого. Выскользнул наружу и рванул к границе, тенью скользя в темноте.

Вокруг была полная тьма, лишь луна слабо освещала путь. Холодный воздух пах землей и хвоей. Каждый шорох отдавался громом. Спина горела в ожидании удара.

Даже достигнув деревьев, я не сбавлял темпа. Начал тормозить, только когда нашел своих.

Несколько часов спустя мы добрались до скрытой пещеры за водопадом. Прошли через проем между потоками ледяной воды и разожгли костер. Густые струи скрывали нас от любопытных глаз.

После ужина из мяса таурема я достал из инвентаря ларец и поставил его на одеяло перед огнем. Вся группа молча столпилась вокруг, рассматривая искусную работу.

Ларец был медным, позеленевшим от времени. На поверхности виднелись три выгравированных символа на незнакомом языке.

— Ты знаешь, что здесь написано? — спросил я Равенну.

— Мой древнедварфийский не так уж хорош, но это три распространенных символа. Они означают Воин, Ловкость и Разум.

Я принялся поддевать крышку, пока она не поддалась, открывшись на ржавой петле.

Внутри лежал единственный клочок пергамента — пожелтевший и потрепанный, настолько хрупкий, что его было опасно брать. Одно неосторожное движение, и он тут же рассыпется.

— Позволь мне, — сказала Таисия. — Мои ногти достаточно острые, чтобы аккуратно с ним обращаться.

Я протянул ларец Таисии. Она деликатно подняла пергамент заостренными ногтями, развернула его и осторожно положила на одеяло.