— Тьма приближается, князь, — раздался голос Кузьмы со сторожевой башни. — Вам нужно торопиться.

— Холод нам не друг, — ответил я ему, — но тьма сейчас союзник. Мы сможем двигаться незамеченными. Ты уверен, что не хочешь пойти с нами? Или все еще сомневаешься?

— Я никогда не видел полия, так что прости мой скептицизм. Но что касается этого сокровища… пожалуй, придержу свои сомнения при себе.

— Значит, лекций о том, что я понапрасну рискую драгоценной жизнью, сегодня не будет? — усмехнулся я. — Ты же мой ближайший советник.

— Даже если я не верю в его существование, есть две важные вещи. Во-первых, я ни в чем не уверен в этом мире. С тех пор как вы стали князем, я видел много потрясающего. Возможно, и на этот раз меня что-то поразит.

— А во-вторых?

— Я ваш советник. Я советую. Но если вы решите поступить вопреки моему совету, это ваше право как князя, а мое — принять ваше решение.

Я хмыкнул, глядя на него.

— Все еще прикрываешь мне спину?

— Всегда, — улыбнулся он. — Люди часто неохотно слышат правду о себе. Возможно, поэтому вам всегда было неудобно, когда вас называли князем. Хотя в последнее время я замечаю изменения.

Я небрежно отсалютовал ему рукой, и он ответил тем же. Воины распахнули ворота, и мы с тремя спутниками отправились в дикие земли.

Мы пробежали до конца тропы и нашли путь через заснеженные джунгли к водопаду. Взобравшись на скалы в полной темноте, изменили маршрут — вместо северо-восточного направления к землям дварфов повернули на север вдоль берега реки.

Следопыт из моих воинов периодически поглядывал на восток, изучая лес за верхушками деревьев. Через несколько километров он остановил нас.

— Земля дварфов теперь прямо на востоке, — сказал он, указав раскрытой ладонью в сторону леса за рекой.

— Значит, отсюда мы направляемся строго на запад, — ответил я, доставая карту из инвентаря и разворачивая её при лунном свете.

Знаки, нанесённые невесть сколько лет назад, едва различались в темноте. Я переводил взгляд с карты на небо, пока наконец не нашёл то, что искал — семь звёзд, расположенных четким дугообразным узором, словно указывающих наш путь.

— Зажжём факелы, как только войдём в лес, — приказал воинам. — Пока кроны не стали слишком густыми, хочу отойти подальше от земель дварфов, прежде чем рискнём привлечь внимание. У тёмных эльфов могут быть разведывательные патрули в этом районе.

— Да, князь.

Я посмотрел на густые джунгли, ожидавшие нас впереди. За линией деревьев они казались морем небытия — просто тьма, готовая поглотить любого неосторожного путника.

Вспомнились знаменитые исследователи, о которых в детстве рассказывал отец — Семён Дежнёв, Беллинсгаузен, Пржевальский, Георгий Седов. Все они отправлялись в неизведанные части мира и столкнулись с ужасными испытаниями, которые унесли их жизни.

Правда, мне повезло больше — у меня была карта к месту назначения. Карта, созданная безумным древним кузнецом, указывающая путь к предмету с неизвестными, но предположительно могущественными свойствами. Тому же кузнецу, чей механизм едва не отрубил мне руку.

Я кивнул своим воинам. Они кивнули в ответ, демонстрируя верность, и мы двинулись в неизвестность.

Факелы зажгли примерно в ста метрах вглубь леса. Свет огня упал на густой заснеженный подлесок и плотные заросли впереди.

— Проклятое место, — пробормотал один из воинов, когда мы замедлили шаг, прорубая мечами путь между замёрзшими деревьями.

— Я мало что знаю о вашем народе, — сказал я воинам. — Вы верите в призраков?

— Это зависит от того, что вы под этим понимаете, князь.

— У вас в Полесье нет призраков? Духов умерших людей?

— Мы знаем, кто такие призраки, — сказал другой воин. — Но для разных племен это означает разное. Некоторые верят, что это духи тех, кто не может покинуть землю. Мы в такое не верим.

— Тогда почему вы считаете это место проклятым?

— Мертвые не обязательно должны присутствовать, чтобы место стало проклятым, князь, — заговорил третий воин. — Место может быть проклятым просто потому, что там давно никто не ходил.

— Разве это не противоречит самой идее проклятия?

— Наш народ верит, что нас преследуют не только духи павших в прошлом, но и тени тех, кто падет в будущем. Большинство воинов погибает от клинка, а не от старости.

— Это заставляет нас спрашивать себя: где мы падем? Когда в последний раз взмахнем клинком или выпустим стрелу? Этот момент для каждого из нас уже определен и ждет где-то во тьме грядущего времени. Мы смотрим не только на дела прошлого, но и на те, что грядут. Человека может преследовать его собственное будущее.

— Преследовать будущее… — повторил я, обдумывая слова.