Суровые лица выражали не жестокость, а глубокую печаль. Их каменные взгляды пронизывали насквозь. В них читалось немое предупреждение.

Ученики Дарена. Вот кто это был. Те самые дварфы, что ушли с мастером искать Полий и пропали без вести.

Теперь все встало на свои места. Смерть не забрала их. Они стали частью испытания, добровольными стражами священного места. Вечная жертва ради защиты тайны.

В центре стояла статуя дварфа в кузнечном фартуке, с бородой до пояса и усталым лицом. Он протягивал вперед мощные ладони — будто предлагал что-то взять или ждал жертвы. Детализация поражала: в камне читалась и мудрость, и тяжесть прожитых веков.

Дарен.

За моей спиной что-то глухо хлопнуло. Обернулся — проход исчез. Стена, словно никакого выхода здесь никогда не было.

— Добро пожаловать на третье испытание, Разрушитель.

Голос звучал отовсюду и ниоткуда. Древний, как сами камни. В нем слышался скрип веков и звон кузнечного молота, мудрость эпох и… грусть. Глубокая, безграничная грусть.

— Испытание Разума. Покажи, достоин ли ты нести бремя Полия.

Мир вокруг начал расплываться. Стены храма становились прозрачными, словно туман. Реальность дрогнула, как поверхность воды от брошенного камня.

И я увидел…

Полесье. Но не то, что знал.

Города с высокими башнями из белого камня устремлялись к небу. Широкие дороги, мощенные светлым булыжником, соединяли поселения. Корабли с белыми парусами неторопливо скользили по рекам, везя не рабов, а товары. Мирные фермы, где работали люди всех рас бок о бок.

Сын Тихомира и Росьяны, маленький Данила, играл на улице. Его смех звенел в воздухе, как колокольчики. Рынки были полны товаров, а не невольников. Везде царили мир, процветание, справедливость.

Мое Полесье. Такое, каким я мечтал его сделать.

В груди разлилось тепло. Это было прекрасно. Это было…

Но видение начало изменяться.

Небо потемнело. Города загорелись. Армии сходились в смертельной схватке, и земля под ними становилась красной от крови. Тысячи людей в кандалах шли по дорогам, ведомые новыми хозяевами. Все было хуже, чем сейчас. В сотни раз хуже.

Я стою на вершине холма. Вокруг валяются тела — враги вперемешку с друзьями. Меч сжимается в руке, весь в крови.

Улыбаюсь так, будто только что выиграл главный приз на безумной лотерее. Глаза горят, будто мне кто-то влил вены литр чистого безумия. Передо мной Забава, на коленях, вся дрожит. Она посмела усомниться в моём приказе.

Я даже не моргнул, когда велел ее казнить.

— Нет! — вырвалось у меня.

Видения рассыпались, как разбитое зеркало. Я упал на колени посреди храма, тяжело дыша. Ладони дрожали. Во рту стоял горький привкус, а в голове эхом отдавались крики умирающих из видения.

— Сила развращает, — прозвучал голос Дарена. — Даже благие намерения могут привести к тирании. Ты видел две дороги. Какую выберешь?

Поднял голову к статуе Дарена. В его каменных глазах, как ни странно, мелькнуло понимание. Или мне просто показалось?

— Я…

Голос предательски дрогнул. Черт. Собрался с мыслями и начал заново, чеканя каждое слово.

— Не знаю, что будет дальше. И не могу обещать, что не наломаю дров. Власть действительно меняет. Уже чувствую ее хватку на себе. — В горле встал колючий ком. — Но я постараюсь остаться человеком. Несмотря ни на что. Буду помнить, ради чего взял в руки меч. И буду помнить тех, кто погиб из-за меня.

Рокот. Верес. Зоркий. Лица верных воинов, отдавших свои жизни, чтобы я стоял здесь.

Повисло тяжелое молчание. Каменные истуканы вокруг, казалось, вслушивались, взвешивая каждое слово. Наконец, статуя Дарена едва заметно кивнула.

— Мудрость в том, чтобы сомневаться, — раздался древний голос, гулким эхом отражаясь от стен. — Тот, кто не ведает сомнений, уже потерян.

Голос замолчал, давая мне переварить сказанное.

— Но одних слов мало. Путь к силе открывает жертва. Что ты готов отдать за Полий?

Я задумался. Чего требует Дарен? Золота у меня не было. Оружие? Но какой смысл жертвовать оружие ради оружия?

Потом понял.

Нащупал в поясе Камень Молниевого Разряда. Дар Светозара. Камень, который выжег Лютозверя, спасая меня от верной смерти. Камень, который мог бы в одиночку уничтожить целый отряд Гаврилы. Отдать его — значит ослабить себя перед лицом главного врага.

Но без жертвы нет силы.

Я не сомневался. Положил камень на раскрытые ладони Дарена.

Статуя дрогнула. Каменные пальцы медленно, словно преодолевая сопротивление веков, сомкнулись вокруг камня. Вся фигура медленно повернулась, и за ее спиной открылся проход. Сквозь него пробивался мягкий золотистый свет.