<p> У тридцатишестилетней Сюзанны были свои проблемы: возраст, в котором уже не берут на телевидение, но всё ещё требуют выглядеть на двадцать, работа, которую ненавидишь меньше всего лишь потому, что платят вовремя, и усталость, которая вписалась в паспорт вместо прописки.</p> <p> Но когда она закрыла глаза — открыла их уже не в том мире.</p> <p> Теперь её зовут всё так же — Сюзанна. Только в этом новом теле ей двадцать, и живёт она в заброшенном крыле поместья, которое по всем законам должно было принадлежать ей.</p> <p> Вот только её мачеха и две миленькие сводные сестрички решили: проще объявить девушку сумасшедшей, чем делиться наследством. Отец умер два дня назад. Наследство зависло. А хозяйка — сломалась.</p> <p> Почти.</p> <p> Потому что теперь в теле затюканной бедняжки — новая душа. С характером. С памятью о другом мире.</p> <p> И у этой Сюзанны совсем другие планы. Она не будет биться в истерике. Она будет считать, строить, искоренять тупость, восстанавливать имущество, обучать ремесленников — и если надо, медленно и методично мстить. Улыбаясь.</p> <p> Она не волшебница.</p> <p> Она — взрослая женщина, у которой наконец появилась своя земля, своя цель и свобода быть собой.</p> <p> И, пожалуй, весь этот милый феодальный мир ещё пожалеет, что не убрал её сразу.</p>
Глава 1.
Книги и сны
Сюзанна пахла книгами.
Не духами, не кофе, не жареными булочками из соседнего кафе, а именно книгами — старой бумагой, чернилами, временем. Она работала в маленьком книжном магазине в центре, где скрип половиц был такой же обязательной частью звукового фона, как дыхание. Её жизнь давно не нуждалась в ярких красках: всё, что нужно, было на полках.
Рядом с кассой стоял её любимый стеллаж — «История техники и ремёсел». Клиенты редко туда заглядывали, а она наоборот — пряталась у него, когда хотела тишины. Она знала, как устроен кузнечный горн, когда появилось первое стекло, и сколько соли надо добавить в известковый раствор, чтобы штукатурка легла ровно.
В тридцать шесть лет она не стремилась никому что-либо доказать. Её больше не ждали дома. Родителей давно не было, детей она не родила, а любовь, как выяснилось, случается не с каждой. Но Сюзанна не жаловалась. Ей хватало книг и тишины.
– --
В тот день за окном моросил дождь, и магазин почти опустел. Сюзанна сидела у окна, с чашкой чая, в руках — старая, без обложки, книга с выцветшими страницами. Ни автора, ни названия. Просто — старая история. Пахнущая странно: немного пеплом, немного сосной.
Она читала медленно, почти шёпотом.
«И когда душа исчерпывает своё время в одном мире, она ищет то, что откликнется. Там, где зовут — но не словами…»
Сюзанна зевнула. Улыбнулась. И подумала, что если и есть загробная жизнь, то она пахнет вот так — пыльной полкой, запертой ночью лавкой и книгой без имени.
– --
Она уснула, не закрыв книгу. Не заметила, как чай остыл.
Когда последний звук реального мира затих, пришла тишина, мягкая, как мех. Затем — ощущение холода, будто кто-то коснулся шеи.
А потом — темнота. Без страха. Просто — провал.
– --
Резкий удар. Скрип.
Тело летит. Сюзанна чувствует: воздух бьёт в лицо. А потом — глухой стук, боль в затылке, в груди. И…
тишина.
Но это не сон. Под веками свет. Не электрический — солнечный. Воздух пахнет деревом и… мёдом?
Она резко открыла глаза.
Над ней — деревянный потолок. Шершавый, некрашеный, неровный. Где-то далеко голос:
— Госпожа… вы… вы очнулись?..
Сюзанна попыталась сесть — и тут же зашлась в кашле.
Она чувствовала, что тело не её. Слишком лёгкое. Кости тонкие. Голос другой. Руки молодые, чужие.
«Где я?..» — спросила она. Вслух.
Слуга, пожилой мужчина с густыми бровями, ахнул и схватился за сердце.
— Слава всем звёздам… вы говорите… Значит, не потеряна. Значит, ещё можно… простите, я… — он дрожал, и в его глазах была надежда. И страх.
Сюзанна закрыла глаза.
Её тело было молодым. Очень. Сердце билось быстро, но ровно. И в этом теле, кажется, только что умер кто-то. Совсем недавно.
«Не сон», — подумала она.
И в этот момент — где-то в доме — кто-то тихо прошёл мимо, и с лестницы донеслось:
— Надо было сильнее толкнуть…
Сюзанна открыла глаза. И впервые за долгое время — улыбнулась. Не потому, что было весело. А потому, что знала, что делать дальше.
Глава 2.
Глава 2
Она проснулась второй раз — уже по-настоящему. Без боли, без резкой вспышки, но с тяжестью в груди, как будто всё внутри было чужим. Даже воздух казался другим. Не городским — влажным, зелёным, с запахом дерева, мыла и... сирени?
Осторожно пошевелив пальцами, Сюзанна ощутила шероховатую текстуру простыни. Натуральная ткань. Льняная, вероятно.
Она открыла глаза.
Комната была не похожа ни на одну, в которой ей приходилось бывать. Высокий потолок с деревянными балками. На стенах — тканые панно, у окна — шторы цвета сливок, немного выгоревшие. Всё выглядело... уютно. Скромно, но со вкусом.
На стуле рядом с кроватью спала девушка. Совсем молоденькая. Русые волосы, собранные в небрежный пучок, упали на щёку. На ней был простой, но аккуратный синий сарафан с длинными рукавами, подпоясанный тканевым ремешком.
Сюзанна тихо кашлянула.
Девушка вздрогнула, вскинулась — и, увидев её открытые глаза, мгновенно оказалась на ногах.
— Госпожа! Вы… вы очнулись! Благодарю небо… — её голос дрожал, но в нём звучала неподдельная радость. — Я сейчас… я только… я ни на шаг не отходила, правда!
— Кто ты? — Сюзанна удивилась собственному голосу: молодой, немного хрипловатый, но мягкий.
— Аннет, госпожа. Я служу вам... с тех пор как господин велел. — Она поклонилась. — Он сказал: «Эта девочка будет с моей Сюзанной до самой свадьбы», и я… я осталась.