— Ты уверена, что хочешь пройтись? — осторожно спросила служанка. — Врач велел покой…

— Покой — это смерть, — прошептала Сюзанна. — А я, похоже, хочу жить.

Аннет помогла ей спуститься по лестнице. Та самой лестнице.

Вот здесь её толкнули.

Сюзанна посмотрела вниз. Камень. Высоко. Да, сила удара была бы достаточной… чтобы заставить забыть.

А вот простить — нет.

– --

Дом встретил её тишиной. Но не пустотой.

На кухне раздавались приглушённые голоса. Сюзанна шагнула туда, будто случайно. Старый пахарь Жерр отставил крынку, увидев её. Его рука задрожала.

— Госпожа… — выдохнул он.

— Доброе утро, — тихо сказала она. — Я… просто прохожусь. Вспоминаю.

В ответ — не слова. А кивки. Взгляды. Почтительные, немного удивлённые.

Но искренние.

— Мы думали, вас не станет, — проговорила кухарка Матильда. — Но вы крепкая. Как ваша мать. Она тоже из нежных, но упрямая была.

Сюзанна молча кивнула, подыгрывая. «Вижу вас впервые — но слушаю». Это было в её взгляде.

— Мы все… — вмешался Жерр. — Мы остались. Хоть и без платы. Госпожа Розетт сказала — кому не по нраву, может уходить.

Но как же уходить, если вы здесь. Если вы живая.

— Значит, вы без жалованья?

— Да кто его ради золота-то остался… — усмехнулась Матильда. — Мы вам обязаны. После того как вы кухню от пожара спасли, а Пьера вытащили, когда крыша рухнула…

Аннет кивнула в сторону Сюзанны: мол, не перебарщивайте. А Сюзанна лишь чуть улыбнулась.

Это знание — было важнее золота. Они на её стороне.

Даже если пока она — тень себя.

– --

Дальше — библиотека. Её сердце сжалось.

Она узнала стеллажи. Руки сами потянулись к старым корешкам. «Морская торговля в Южных землях», «Философия минералов», «Практики обжига и форм».

— Отец велел вам читать с девяти лет, — прошептала Аннет. — Вы были единственной из семьи, кто не боялся мастерских слов.

Сюзанна провела пальцем по обложке.

Они думали, она просто тихая. А она училась. Запоминала. Вбирала.

И теперь — всё это было её оружием.

– --

Сад встретил их запахами росы и обрезанных веток.

У основания аллеи сидел садовник — старик в засаленной куртке, но с тёплыми глазами.

— Госпожа… — он не поднялся. Но снял шапку.

— Рене, — подсказала Аннет. — Он был при вас с рождения.

— А где остальные? — спросила Сюзанна негромко.

— Половину… заменила госпожа Розетт. «Новые стандарты». Молодых, быстрых. Но без любви. Эти листья — они чувствуют, кто ухаживает. И знают, кто приходит с корыстью.

— Спасибо, что остался.

— Ради вашей матери остался бы. А ради вас — дважды.

– --

Они прошли дальше. К оранжерее. Стёкла покрыты инеем, но внутри зелень тянулась к солнцу.

— Отец посадил здесь мирт. Говорил, это растение несёт правду в доме. Если умирает — значит, в доме ложь.

Видите — он жив, — Аннет показала на куст. — Значит, надежда есть.

– --

Вечером, вернувшись в комнату, Сюзанна долго сидела у окна. Смотрела, как солнце садится за крышу мастерской.

Дом жив. Люди ждут.

Но нельзя спешить.

Пока мачеха думает, что она — забитая, слабая и потерянная, она будет слушать. Смотреть.

И готовиться.

И когда придёт поверенный — наследство своё она заберёт.

Со всей памятью. И с полной силой.

Глава 6

Поверенный опоздал.

Но приехал не в карете, а верхом, с пылью на ботинках, свитками под мышкой и лицом, которое говорило: работа прежде всего, лицемерие — потом, если останется время.

— Господин Лоран де Бюше, — объявил он, едва переступив порог. — Поверенный короны. Меня уведомили о наследственном деле дома Ривенрок.

Розетт вынырнула из угла, как змея из шёлкового ковра:

— Ах, месье де Бюше, какое счастье! Мы так вас ждали… Бедная моя девочка всё ещё в смятении! Не ест, не пьёт, бормочет что-то о стекле и минералах… Ну, кто ж поверит, что она может…

— Я сам с ней поговорю, — отрезал Лоран. — Я также вызвал официального медицинского свидетеля. Доктора…

— Ортен, — громко сказал вошедший старик, отряхивая плащ. — Знаете, молодой человек, если бы я получал по су за каждый раз, когда меня пытались отстранить от обследования, я бы сам уже был поверенным. Или как минимум мэром.