Я перестал быть неуклюжим новичком. Я стал системой, анализирующей другую систему. Я увернулся от второго выпада, неловко, но вовремя. Шагнул в сторону, и мой ржавый меч чиркнул по боку зверя. Урон был мизерный, но я увидел, как на долю секунды волк потерял равновесие. Серый тем временем уже почти добил первого.

— Добивай, экспу получишь — крикнул он мне и ткнул кончиком меча в распластавшегося на земле зверя.

Бой закончился быстро. Мы зачистили поляну, собрав положенные десять «фрагов». Я дотронулся до трупов и получил лут:

Получен предмет: [Волчья шкура] x3

Получен предмет: [Тусклый волчий клык] x5

— Отлично! Шкуры на продажу, клыки — мусор, — деловито сообщил Серый, убирая меч в ножны. — Пошли сдавать.

Мы вернулись к Элиасу.

Он принял наш отчет, выдал немного медяков и горсть опыта.

— Спасибо, герои. Теперь, может, певчие пташки вернутся в наш лес. Ступайте.

— Отлично, еще пара таких заходов, и апнешь третий уровень! — с энтузиазмом сказал Серый. — Можно будет сапоги получше купить.

Я молчал, прокручивая в голове диалог.

— Странно, — наконец произнес я. — Этот лесник больше говорил о птицах, чем о волках. Он дважды их упомянул. Думаешь, у этого квеста есть скрытая цель?

Серый посмотрел на меня как на сумасшедшего.

— Андрюх, да брось. Это просто лор для атмосферы. Разрабы любят такое пихать в диалоги, чтобы мир казался живым, тебе ли не знать? Обычный филлер. Пошли лучше еще волков побьем, пока респаун не начался!

Он хлопнул меня по плечу и направился обратно к лесу, полный азарта и предвкушения гринда. Я же смотрел ему вслед и понимал фундаментальную разницу между нами. Сергей видел игру — увлекательную, красивую, но игру. С ее правилами, уровнями и лутом.

А я… я видел зачатки системы.

Спустя пару часов методичного геноцида волчьего племени я попросил сделать перерыв.

Легкое гудение в голове — привычный побочный эффект после выхода из полного погружения — быстро прошло, сменившись оглушающей тишиной моей квартиры. Тамошний мир, полный звуков, запахов и азарта охоты, остался за невидимой гранью. Здесь же был только я и «обязательная программа».

Заварив кофе, я взял мобилу, проверить сообщения.

Не зря, среди спама новостей и сводок притулилось напоминание — «позвонить доче».

Я нашел в контактах номер. «Аня». Короткое нажатие на экран, и пошли длинные гудки. Она сняла трубку после четвертого.

— Да, пап? — ее голос был ровным, немного уставшим.

— Привет, Ань. Как ты? — стандартный вопрос, начало ритуального танца, который мы исполняли каждую неделю.

— Нормально, — стандартный ответ.

— Как учеба? Все в порядке?

— Нормально.

Стена. Невидимая, но абсолютно реальная. Она вырастала между нами каждый раз, стоило мне набрать ее номер. Я лихорадочно перебирал в голове темы, пытаясь нащупать хоть одну, которая не разобьется об это вежливое «нормально».

— Слушай, а чем ты сейчас… увлекаешься? Может, что-то интересное происходит? — я сам понимал, насколько жалко и неуклюже это звучит.

В трубке на несколько секунд повисла тишина. Я уже приготовился к очередному «ничем особенным», но вместо этого услышал:

— Ну… есть одно. У меня сейчас курсовой очень интересный. По дизайну игровых персонажей.

В ее голосе впервые прорезались живые нотки. Это было так неожиданно, что я даже растерялся.

— Игровых персонажей? — переспросил я. — Это… здорово. И что ты там делаешь?

— Ой, так долго объяснять… — она снова замялась, словно сомневаясь, стоит ли делиться этим со мной. А потом решительно добавила, — Давай я тебе лучше покажу. Можешь видео включить?

Я торопливо нажал на иконку камеры. На экране появилось ее лицо. Стильная стрижка, пара ярко-синих прядей, умные, чуть насмешливые глаза. Она выглядела взрослее, чем я ее помнил. В руках у нее был черный стилус, а на заднем плане виднелась часть ее комнаты — творческий беспорядок, плакаты каких-то групп, которые я не знал.

— Смотри, — сказала она, и изображение сменилось на трансляцию экрана ее графического планшета.

На экране передо мной возникла целая россыпь эскизов.

Быстрые, отточенные линии, наброски поз, варианты брони, летящие силуэты. А в центре — почти законченный логотип. Стилизованная, агрессивная голова волка или, скорее, гончей, выполненная в резкой, почти рубленой манере. Глаза зверя горели холодным огнем, а из оскаленной пасти, казалось, вот-вот вырвется беззвучный вой. Под рисунком была выведена каллиграфическая, но хищная надпись: «The Midnight Hounds».