Наконец, выдохнувшийся Васильчиков отпустил девчонку, брезгливо оттолкнув ее от себя.

— Дура, ну, как есть тупая дура, — сказал он зло и в сердцах сплюнул прямо на персиковый ковер ручной работы.

Марья Варфоломеевна нахмурилась, краснея от злости, и одарила супружника недобрым взглядом.

— Люська! Люська, а ну иди сюда шельма подзаборная, — заорала она неожиданно зычным голосом.

За дверью что-то брякнуло, послышались быстрые торопливые шаги и в кабинет влетела высокая дебелая давка с растрёпанной косой и безразмерном балахоне противного, серо-выгоревшего цвета.

Марья Варфоломеевна подбоченилась.

— Люська, стерва, да где тебя носит, никчемучку негодную? А ну неси тряпку и убери тут немедленно, — приказала она злобно.

Люсинда, бывшая горничная, но после того как Марья Варфоломеевна застукала ее с мужем в холодной комнате, переведенная во двор и выполняющая самые грязные и тяжелые работы, шмыгнула красным, простывшим носом, быстро поклонилась и бросилась выполнять задание.

Женщина же обернулась к мужу.

— Не смей больше в моем доме плевать, — рыкнула она недовольно.

Никола Андреевич скривился, хотел напомнить, что дом это в первую очередь его, как мужчины и главы рода, но… не решился.

За дверью вновь послышались шаги, но теперь уже не торопливые, как у прислуги, а скорее вальяжные и ленивые. Так может ходить уверенный в себе хищник, ну или хозяин дома и положения, естественно. А если хозяин уже здесь?

Участники драмы, тут же замерли настороженно.

— Тааак! И что у нас тут происходит? — ввалился в комнату глава Клана, Воронцовский Василий Агафович собственной персоной.

Люди, находящиеся в комнате, отреагировали по-разному. Если Николай Андреевич согнулся в угодливом, льстивом поклоне, то Марья Варфоломеевна мгновенно стерла с лица злость и улыбнулась ласково, даже призывно. Промокнувшая же глаза Лиля уставилась на мужчину с мольбой и отчаянной надеждой.

Впрочем, все эти потуги Воронцовского тронули мало. С азартным любопытством оглядев присутствующих, он понял все правильно и криво ухмыльнулся.

— Значит, говорите, не по зубам вам молодая Иворова оказалась? — хмыкнул насмешливо, — ну, и что дальше делать думаете, голубчики?

Не выдержавшая морального давления приправленного давящей на плечи магией, Лиля всхлипнула, но не столько обижено, сколько зло, размазав кровь из носа по миловидному личику, чем и заработала недовольные взгляды от родственников.

Воронцовский же усмехнулся и посмотрел на девочку внимательнее.

— Это та, нагулянная которая? — спросил с любопытством, всматриваясь в смазливую, несмотря на небольшую опухлость и кровавые разводы, мордашку, — ничего, если умыть, то и хороша вроде будет.

Лиля, сжавшаяся при первых словах мужчины, словно ударили ее, к концу фразы воспаряла духом и бросила робкий взгляд из-под ресниц.

— Ваша Светлость, благодарю за столь высокую оценку моей внешности, — залепетала она, якобы стеснительно кланяясь и при этом выпячивая уже довольно заметную грудь.

Марья Варфоломеевна с супругом даже зубами скрипнули от злости, что подопечная рот открыть посмела, а Василий Агафович хмыкнул понятливо и засмеялся неприятно.

— А может… Точно! Я тебя в поместье заберу. Иди, приводи себя в порядок и собирай тряпки. Даю полчаса времени, — приказал он ухмыльнувшись.

Лилия вздрогнула и уставилась на мужчину недоверчиво. Неужели, она дождалась и теперь сможет покинуть дом этих проклятых опекунов? Счастье то какое — сам Глава Клана обратил внимание и забирает ее к себе! У девочки даже плечи распрямились от радости.

— Благодарю! Благодарю, Ваша Светлость. Вы не пожалеете, — залепетала она задыхаясь от эмоций.

Воронцовский ухмыльнулся снисходительно.

— Ну, долго тебя еще ждать? Успеешь еще поблагодарить, — поторопил он глупышку снисходительно.

Лиля сделала вид, что смутилась и снова согнулась в низком, откровенном поклоне. Бросив победный, обещающий все кары мира взгляд на бывших опекунов, она подхватила подол юбки и, быстро перебирая ногами, рванула из комнаты.

Впрочем, далеко она не убежала. Как только дверь за ней захлопнулась, девчонка вернулась, прижавшись к теплому дереву и довольно послушалась. Вот все к лучшему. Сейчас Воронцовский соблюдет традиции и попросит ее руки у опекунов. Ну, как попросит — скорее поставит в известность. Отказать-то своему Главе эти сволочи не смогут.