Лиля уже представила, как она, в красивом платье, придет в этот дом на правах хозяйки и отомстит бывшим мучителям.

— Сама их по мордам отхлестаю и прислуживать заставлю, — решила она довольно, — и никто мне не указ теперь будет.

ЗА дверью послышалось шевеление, и девочка почти вжалась худосочным телом в резную, покрытую лаком дверь. Сейчас. Вот уже через минуту и решится ее судьба….

Василий Агафович проводил взглядом Лилю и даже засмеялся, глядя на такое показательное рвение девчонки.

— Давно хотел себе поломойку в личных комнатах поменять, а то Данка, кошелка старая, совсем уже мозги растеряла, — пробормотал он рассеяно, — думаю, эта в самый раз будет — и убрать сможет и в постели обслужить, как потребуется. А надо и гостям предложить не зазорно — все же мордашка смазливая, да и кровь боярская не копейку стоит.

Никола Андреевич разогнулся из очередного поклона и улыбнулся понимающе. Марья же сморщилась, словно лимон съела.

— Зря вы, Ваша Светлость, участие такое к девице этой принимаете, — покачала она головой неодобрительно, но аккуратно, не навязчиво, — эта дура, еще хуже и бесполезнее вашей Данки будет — все, что бы ни поручал ей Никола Андреевич, Лилька испортила. Наказать бы ее стоило. Выпороть на конюшне, чтобы мозгов хоть немного прибавилось, а не поощрять новым домом.

На мгновение на лице женщины отразилась вся гамма эмоций, что она испытывала: гнев, ревность, злость, безысходность и ненависть к молодой и красивой подопечной, но так же быстро пропали, сменившись заботой и добрым участием.

Василий Агафович хмыкнул понятливо — уж его-то не проведешь, и так понятно, что ревнует его бывшая любовница, но обижать мать своего сына, даже несмотря на нелегкий, довольно жесткий характер не захотел.

— Думаю, что выпороть девчонку это слишком мягкое наказание, — ухмыльнулся он насмешливо, — у меня в гареме четыре фурии, жены не считая — они-то ей точно жизни спокойной не дадут. Боюсь, как бы еще дожила до того времени, чтобы я ее попользовать успел. Думаешь, зря я Данку терплю столько лет? Молодых сколько ни брал в покои, всех выжили гарпии мои, вот и приходится обратно старуху возвращать.

Прижавшаяся к двери Лиля, стояла ни жива, ни мертва. Не замечая льющихся из глаз, теперь уже искренних слез, она в ужасе зажимала рот и пыталась не закричать от отчаяния. Мечты о счастливой замужней жизни? Идиотка, о чем она только думала? С чего взяла, что ее решили взять младшей женой? Отчего решила, что кто-то захочет проявить участие к брошенной девочке просто так? Зачем вообще послушалась и пошла против Надьки? Она, конечно стерва, но ведь приняли же ее нормально. Не обижали, а то, что на бал не взяли, то она и сама понимала, что не было возможности — просто повод для конфликта искала. Как же она могла все так испортить? Зачем поверила добрым, но лживым словам Васильчиковых? Ведь в душе понимала, что не за красивые глазки помогать ей собираются, а выгоду свою ищут. Действительность бетонной плитой опустилась на плечи девушки, но юный максимализм и надежда не позволяли опустить руки.

Решив бежать — все равно куда, лишь бы не попасть в кабалу Воронцовского, она уже отходила от двери, когда слова потенциального работодателя притянули ее обратно.

— Ну да ладно, это все лирика, — вещал презрительным голосом Воронцовский, — ты мне, Николка, лучше вот что скажи — как там наши друзья поживают, те которые из Иворовского клана вылетели? Не пора ли с них должок, за оказанную услугу стребовать? Что-то зажрались они, забыли, кто их из дерьма вытянул, когда чуть с голой задницей не остались. Так напомнить пора.

Лиля охнула беззвучно и всем телом прижалась к чуть отошедшей от сильного хлопка двери.

Воронцовский, наигранная шелуха с которого словно растворилась в пространстве, цепко и серьезно смотрел на подчиненного.

— Думаю, пора собрать их вместе и пусть решат вопрос с наследницей, раз добить ее раньше мозгов не хватило, — сказал он твердо, слишком уж много прав девка отхватила, да и людишки ее шмыгают везде, вопросы неудобные задают. Не нравится мне это. Надеюсь, выжившим наемникам ты как договаривались, достаточно заплатил, чтобы они из страны уехали?

Никола Андреевич побледнел так, что даже перебор с пудрой, которой он так любил пользоваться, показалась бы летним загаром.

— Я… да, Ваша Светлость, все как приказали, сделал, — растеряно заблеял он, отводя бегающие глаза.

— Да? — Василий Агафович нахмурился, глядя на подчиненного с подозрением, — ты точно уверен, что они уехали? Что их не найдут? — уточнил, надавив силой.

Васильчиков сжался, не поднимая глаз, но закивал положительно.

— Все как вы сказали, до последней копейки выплатил, — закивал он упрямо, — нет их в Москве, кто куда разбежались.

Воронцовский помолчал, вглядываясь в перепуганное лицо подчиненного еще с минуту, а потом кивнул, что услышал.

— Смотри, узнаю, что обманул, сам шкуру сниму, — пригрозил он, на всякий случай, направляясь к двери и быстро покидая особняк.

О вовремя отпрянувшей, тяжело дышавшей за портьерой Лилии он, к большому счастью девчонки, забыл абсолютно.

35. Договор с призраком

Утром Главу Рода нашел временный начальник охраны, Сергей Крохин.

— Надежда Константиновна, поговорить бы нам, — пророкотал он решительно, — неделю уже гоняюсь за вами, а все никак поймать не могу. Как защиту то устанавливать будем? Вам бы самой границы определить, да с охранниками новыми побеседовать.