– Я тебе говорю!
– раздался легкий бег. И через пару минут здоровая ведьма, под два метра ростом, и вширь тоже не маленькая, грубо остановила ее.

– Ты что, меня слышала?
– её проницательные глаза пронзали, как стальные иглы. В её голосе слышалась легкая угроза.

Лана почувствовала, как её душу пронзает холодок.

– На прогулку, - произнесла она, стараясь говорить будничным голосом, хотя в ней бурлило волнение.

Женщина прищурилась, изучая её.

– Тебе так в приюте велели?
– Густые черные брови изогнулись хищной птицей.
– Как тебя зовут?

Лана замялась, и пока сердце молотило в бешеном ритме, она быстро выдумывала ответ.

– Меринда, - ответила она.
– Старейшина велела немного выгулять детей. Они слишко слабо выглядят.

Будет ли этого достаточно для её спасения?

Брови той приняли озадаченный вид, птица отступила.

– Странно. Сама ректор тебе это сказала? Что еще за нововведения? Почему не предупредила, что теперь этих еще и по городу выгуливать будут? Постой, а почему ты по площади их выгуливаешь? Может, тебе надо было прогуляться по нижней улице?

– Мне сказали их выгулять вдоль рощи. Так будет эффективнее. Час прогулки там заменит весь день. А потом дальше их закроют в приюте.

– Ладно, - сказала ведьма. Но в ее глазах читалось недоверие.
– Я тебя раньше видела. Ты из какого рода?

– Блэкстон, - уверенно заявила Лана, в голове всплыла фамилия персонажа из известной саги. Правда, про вампиров. Должно пройти, пока что у нее все получалось. Эта дама не отличалась особой сообразительностью.

– Блэкстон? Какое… необычное имя рода. Никогда не слышала.

– Что? Стыдно не знать истории. Наш род один из древних, он участвовал в основании этого города… - начала с волнением тараторить Лана, но поняв, что излишне разошлась, она тут же отрезала: - Нам пора идти, скоро уже возвращаться. Вы нас задерживаете. Из-за этого я не могу выполнить поручение ректора.

Лана повернулась и, расправив плечи, удались с детьми. Она была сама от себя в шоке. Такое она не раз проворачивала в школе. Но здесь ставки были слишком высоки.

Ведьма продолжила смотреть вслед.

Белокаменная площадь уже заканчивалась. Впереди черная дорога. Лана обернулась - та ведьма переговаривалась с другой, указывая в ее сторону.

Лана перешла почти на быстрый шаг. В плечах стояла тяжесть, она тянула двоих детей, будто несла тяжелые сумки.

Они уже вышли на широкую дорогу. Роща, укутанная зеленью и тенями, с каждым шагом становилась все ближе.

Слепая надежда, как ореол, окутала их, когда они вбежали в густые деревья, в поисках укрытие от мира, который пытался их проглотить. Лана чувствовала, как наконец-то расправляют крылья, как будто бежала не только за себя, но и за тех, кого могла спасти.

Но тут сзади раздались крики.

– В имя Всех Старейшин, стояять!
– раздалось сзади, а за ним цокот по каменной мостовой.

Три темные фигуры побежали за детьми.

Лана пустилась в бег. Она изо всех сил тащила еле волочащихся детей. Они совсем не глядели под ноги и постоянно спотыкались.

Те спотыкались и падали, она их поднимала своими худенькими ручками и бежала дальше.

– Быстрее! Быстрее! – она им приговаривала. – Ну же детки, дома ждут вас мамы и папы.

За спиной она слышала крики. За ней открылась погоня.

Она бежала, как могла, выбиваясь из сил. Лес был пугающим, каждая тропинка, каждый корень и сучок под ногами казались зловещими ловушками. Дети спотыкались, падая на влажную землю, и каждый раз, когда кто-то из них поднимался, у Лены перехватывало дыхание от страха; их маленькие руки соскальзывали по опавшим листьям. Она хватала их за запястья, чтобы поднять с земли, боль от царапин, оставленных сучьями, расползалась по её коже. Каждое прикосновение было как удар, и её руки покрылись красными полосами от борьбы с древесными монстрами.

Разум говорил ей, что деревья могли скрыть их, укрывая от преследователей, но в этом окружении была лишь слепая ярость - она понятия не имела, в какую сторону убегала. Бежать дальше! Она зацепилась рубашкой за острый сучок, и белые пуговички с серой рубашки, с горьким звоном отлетели в грязь, как отстрелянные пули. Теперь эта маленькая рубашка болтался на ней.

Рыжая девочка резко одернулась и распласталась на земле у торчащего корневища дерева. На колене у него красовалась рана, с которой капала кровь, смешиваясь с лесной подстилкой. Кожа была распорота от средины голени до колена. Лана тут же сорвала свою порванную рубашку, и обвила ею его ногу, отчаянно пытаясь остановить кровотечение. Девочке должно быть невыносимо больно - огромный синяк распух, а серая ткань обмотанной рубашки тут де покраснела. Девочка начала хаотично метать руками и ногами, будто в попытке избавиться от чего-то и мычала. Но совсем не плакала.