Шрифт:
– Это связано с… твоей историей про ведьм?
– спросил инспектор.
– Будете смеяться?
– Ни в коем случае. Я никогда и не смеялся над твоими словами. Я все рассматриваю и анализирую всерьез.
– Скажите честно, вы мне верите?
– Я верю, что ты не лжешь, - ответил уклончиво инспектор.
– Тогда скажите, Алевтина Ивановна разве арестована?
– Здесь не все так просто, - замялся инспектор.
– Против нее только твои слова и никаких фактов.
– Чтож, значит мои слова ничего не стоят. Зачем вы тогда ко мне пришли?
Лана встала и поглядела на улицу через окно с решеткой. За свою правду она оказалась здесь.
– Зачем меня снова меня расспрашивать, если вы ничего с мой информацией не делаете? Вы постарались хоть что-то выяснить? Конечно же нет. Что эта вам сумасшедшая девочка наплела. Учительница ведьма? Стоматолог? Да с ней точно не все в порядке.
– Я не считаю тебя сумасшедшей, - мягко возразил инспектор.
– Да? А когда я указала, кто виновен в похищении Данила, вы что сделали?
– Я допросил ее, - скромно ответил инспектор, испытывая неловкость.
– Ясно.
– горькая усмешка сорвалась с ее губ.
– Рано или поздно мы докопаемся до истины.
– сказал инспектор.
– И я тебя прошу помочь. Может мы не совсем понимаем друг друга, но я ценю все, что ты сообщаешь.
– Если я скажу, что этот парень тоже связан с ведьмами, что вы будете делать?
– С Алевтиной Ивановной и стоматологом?
– оживился инспектор.
– Нет. В общем смысле. Он связан с делами ведьм.
– Что ты имеешь виду?
– Больше я ничего не скажу. Если бы я была на свободе, может сама бы постаралась что-то предпринять.
– Лана, что ты хочешь? Ты находишься на лечении, на это повлиять я не могу, да и не имею права. Ни юридического, ни морального. Озвучь свою версию, как бы она дико не звучала и все. Я пришел с неофициальным визитом, расспрашиваю тебя не по протоколу, а как человек человека, который хочет найти невинного мальчика.
Лана вздохнула. Она ненавидела себя. И правда, какая она дрянь, что смеет торговаться в этот момент. Но она знала, что эта информация инспектору действительно ничего не даст, Данила больше не видел этого парня. Зато он знает про фей. Полиция, если найдет его, сможет через него напасть на след фей.
Но сама Лана ничего больше не знала о нем, кто он, кроме того, что он охотник, и где его можно найти. Так что она решила сказать, как есть, но немного слукавить.
– Как его зовут? Где мы можем его найти?
– продолжал настаивать инспектор.
– Я не знаю его имени и где он сейчас. Но я знаю, кто он. Но вы правы, он может вывести на верный путь, где прячут похищенных детей. Найдите и допросите его.
– Так кто же он?
– Этого я вам пока сказать не могу.
Она сделала загадочное лицо, будто владела особо ценной тайной.
– Лана!
– Я все сказала. Пока вы его не нашли, разговаривать об этом бесполезно.
– Чтож, - сказал инспектор.
– Будешь готова рассказать - позвони.
Он оставил ей бумажку с номером телефона. Оглядел серые стены здания и тихо произнес:
– Я правда тебе в этой ситуации помочь не могу. Но по другим вопросам всегда звони, постараюсь помочь, чем смогу.
Притворство
Лана сморщила лоб, ощущая, как серые стены больницы давят на ее грудь, словно невидимые руки. Она неприятно сглотнула, глядя на железную кровать с неприятным запахом дезинфекции. Как ее мать могла положить её сюда? Теплая радость недавнишней встречи в лесу быстро улетучились, оставив лишь холодное чувство предательства.
Она вспоминала страшилки из детства, где психушки были наполнены безумными криками и пугающими взглядами. Но здесь все было гораздо прозаичнее. В основном, все были как обычные школьники. Только некоторые были со странностями. Кто-то был драчуном, кто-то ходил и громко смеялся сам с собой, кто-то тихо сидел в углу. Но все они были живыми, настоящими, не персонажами фильмов ужасов.
И в столовой еда была нормальная. Почти такая же, как в школе. Стандартное первое, второе, салатики. кашки по утрам.
Тем не менее, она оставаться здесь не собиралась. Она в мысленно вернулась к беседам с психиатром. Она ей все детально рассказал, объяснила, надеялась. она, как психиатр, распознает, что она не лжет.
Доктор мило улыбалась, понимающе покачивала головой. С ней было легко общаться. Лана высказывала все свои мысли, чувства, переживания, и ей как-будто становилось легче. Но это потому что она наконец смогла выговориться после инцидента, так она делала с дедом. В детстве, когда кто-нибудь обидит ее, она пожалуется, а потом долго рассказывает, какая та девочка нехорошая и все, что Лана о ней думает, а потом смягчалась и забывала все обиды.