— Часто это слышу, но пока никаких особенных сил за собой не заметил.

— Ну, — Адалинда немного растерялась, — ты везучий.

— Это не суперсила.

— С какой стороны посмотреть…

— С любой. Вот скажи, чем я могу тебе помочь? Морально поддержать?

— Что ты пристал?! — вспылила ведьма. — Я узнала о часе рока, испугалась. Первым, о ком я подумала, был ты. Вот я и… — Адалинда замолчала и нервно закусила губу. Кажется, теперь она уже сомневалась в своем решении. Зеленые глаза растерянно уставились на меня. — Я не знаю, что делать. Но ты все еще можешь помочь. По крайней мере, в начале.

Плакать и истерить она, конечно, не собиралась. Но вид приняла такой, что все мое мужское естество призывало помочь девушке в беде. К счастью, помимо мужского естества, во мне имелся еще и инстинкт самосохранения. К несчастью, в этот раз он решил не вмешиваться.

— Ладно, — вздохнул я, — что делать?

— Сейчас, — Адалинда разом оживилась.

Ведьма взяла меня за плечи и отодвинула в сторону, чтобы не мешал ей рисовать какую-то пентаграмму, после чего начала копошиться у алтаря. Ритуал или что там еще она творила, порядком затянулся, ходить туда-сюда мне надоело, а снаружи пошел дождь, поэтому я решил скрасить ожидание разговором:

— Разве это не Пепельная гора?

— Она самая, — Адалинда не отрывалась от алтаря.

— Но ты сказала, что нам надо на ведьмину.

— Местные называют гору Пепельной, а ведьмы — ведьминой. Моя мама проводила здесь ритуалы еще до моего рождения.

— С козлами и оргиями? — брякнул я.

— Чего? — ведьма удивленно уставилась на меня.

— Ничего, продолжай.

Адалинда снова склонилась над алтарем. Ее губы беззвучно зашевелились, а тонкие пальцы словно плели невидимый причудливый узор прямиком в пространстве. Зеленоватые искры-огоньки задергались, воздух наполнился тяжелым запахом прелых трав и чего-то еще, что я не смог узнать.

— Так, — ведьма энергично выпрямилась. — Слушай и запоминай. Сейчас я впаду в транс. Твоя задача внимательно слушать, что я скажу. Запомни все, а потом перескажи мне. Справишься?

— Если только будешь говорить внятно и не надиктуешь мне все четыре тома «Войны и мира».

— Не могу ничего обещать. — Она с сожалением покачала головой. — Ну что, готов?

Пока все звучало довольно просто и не требовало никаких особенных умений. Разве что голову не дырявую, но тут Адалинде повезло — у меня как раз такая. Поэтому с ответом я не медлил:

— Всегда готов.

— Люблю решительных мужчин, — проворковала ведьма.

Она встала в центр пентаграммы, прокусила губу и выплюнула кровь на алтарь.

Дальше все случилось так быстро, словно в смонтированном видео, которое пришлось смотреть на дискотеке. Все вокруг заморгало, как в аду для эпилептиков. Адалинда вытянулась в струну, затем резко раскинула руки в стороны, будто повисла на невидимых веревках. Глаза ведьмы побелели и закатились, окровавленные губы задергались, по телу прошла судорога. Девушка запрокинула голову и забормотала безжизненным дрожащим голосом:

— Древняя сила освободилась. Час злого рока грядет. Сердце горы вновь забилось. Скоро оковы порвет. Вырвется пламя и вспыхнет. Весь бренный мир подожжет. И никогда не утихнет. Страж старый скоро умрет. Черные крылья раскрыты. Небо закроют собой. В час, когда встанет сокрытый. Ужас под древней горой.

Зловещий голос стих. Адалинда замерла на несколько секунд, а потом судорожно вдохнула, словно только что вынырнула из-под воды. Я успел подхватить обмякшее тело девушки и не дать ей упасть на каменный пол.

Ведьма посмотрела на меня полными слез зелеными глазами, попыталась что-то сказать, но лишилась чувств. Я быстро проверил пульс — дыхание и сердцебиение учащенные, но постепенно приходят в норму. К осунувшимся и побледневшим щекам вновь возвращается здоровый розоватый оттенок.

Похоже, все обошлось. Уж не знаю, как там обычно проходят ритуалы ведьм, но этот явно вытянул из Адалинды все силы. Сейчас ей нужен отдых и, скорее всего, кувшин вина. Вот только за ним придется возвращаться в таверну, а без помощи ведьмы с этой горы не слезть. Значит, придется ждать и оберегать ее покой.

Этим я и занялся. Пока ждал, от нечего делать прокручивал в голове услышанные от Адалинды слова. Похоже на какое-то пророчество… ну или на текст песни среднестатистической дэт-метал группы.

Звучали слова Адалинды, признаться, как полная ахинея. Но было в них что-то зловещее, что пробирало до глубины души. Даже такому толстокожему мужику, как я, стало не по себе. Жопой чую, снова встряну в такие неприятности, что все минувшие херней покажутся.

Беда.

Поглощенный тягостными раздумьями, я слушал убаюкивающий шум дождя. Вдруг поймал себя на мысли, что машинально глажу волосы Адалинды, чья голова покоится на моих коленях.