– После того как вы ушли на прогулку, на улице произошло ужасное преступление. Кто-то лишил жизни мужчину. Я как раз выходил и услышал крик женщины, а когда приблизился, то чуть не потерял сознание от увиденной картины. Тело мужчины было разорвано, словно его драли волки.

– Нет!
– бросил Амос, усаживаясь за стол.

– Кхе-кхе, – кашлянул хозяин, напоминая о своём присутствии.

– Вы что-то ещё хотели спросить?
– поднял глаза на старика Амос.

– Мне тут сказали, что вы лекарь. Это правда?
– поинтересовался старик, не спуская глаз с жильца.

– Кто вам это сказал?
– сделал удивлённое лицо Амос.

– Мой старый приятель, Гнусиус, – ответил хозяин. – Когда он устраивал вас в моей таверне, то упомянул, что вы по дороге осмотрели девочку.

– Да, было такое дело!
– ответил Амос. – У вас что-то болит?

– Нет, со мной всё в порядке, слава богу, но вот моя жена захворала и уже два дня не поднимается с постели.

– Что с ней?

– Никто этого не знает, – ответил старик. – Я приглашал нашего местного лекаря, но он ничего не нашёл.

– После обеда я зайду к ней и посмотрю, – произнёс жилец и приступил к трапезе.

Отвесив поклон, старик покинул комнату жильца, притворив за собой дверь.

Завершив трапезу, состоявшую из кусочков кролика в винном соусе, двух ломтей белого хлеба и запив всё это изысканное угощение белым вином, мужчина поднялся из-за стола и в тот же момент услышал какой-то шум за окном.

Подойдя к распахнутому окну, на улице стоял тёплый солнечный день, Амос увидел, на противоположной стороне улицы, Гнусиуса. Старик, подняв голову, заглядывал в окно а, увидев парня, замахал ему руками.

– Что случилось?
– крикнул старику Амос.

– Мне нужно с тобой поговорить, парень!
– закричал в ответ Гнусиус.

– Входи!
– бросил старику Амос и отошёл от окна.

Он помнил, что утром рассказывала ему Лисняна, и был готов к любому развитию событий.

Через несколько минут в комнату к Амосу стремительно ворвался Гнусиус, не утруждая себя стуком в дверь.

Старик тяжело дышал, словно только что пробежал несколько километров, а не поднялся по лестнице всего лишь на второй этаж. Он буквально рухнул в кресло, едва переводя дыхание.

– Что случилось, Гнусиус? На тебе лица нет, – поинтересовался Амос, внимательно наблюдая за своим гостем.

– Меня пытались убить!
– выпалил старик.

– Кто?

– Я не знаю этого человека, – ответил Гнусиус, тяжело дыша. – Но это ещё не всё. Сегодня ночью убили моего брата, Аугуста.

– И что же ты хочешь от меня, старик?
– спросил Амос, нахмурив брови.

– Я хочу, чтобы ты нашёл убийцу моего брата, – ответил Гнусиус. – Помоги мне, и я отплачу тебе сполна.

– Мне ничего не нужно, – сохраняя серьёзное выражение лица, Амос покачал головой.

– Ты ошибаешься, лекарь-оборотень, – с улыбкой произнёс старик. – Не удивляйся, я знаю, кто ты на самом деле.

– Как ты назвал меня, чёрный колдун?
– вопросом на вопрос ответил Амос.

– Ну и кто же тебе такое наплёл, парень?
– в свою очередь, спросил Гнусиус.

– Я не могу тебе этого сказать.

– Но и не надо, потому что это полная ложь!
– воскликнул Гнусиус.

Поднявшись из-за стола, Амос бесшумно приблизился к двери и резко распахнул её.

За дверью находился, приложив ухо к дверному проёму, чтобы подслушать разговор Гнусиуса с постояльцем, хозяин таверны.

Не удержавшись на ногах, он ввалился в комнату и рухнул на пол.

– Поднимайся!
– бросил старику Гнусиус, взглянув на хозяина таверны.

Поднявшись, старик искоса взглянул на жильца, стоявшего у двери и, пройдя к столу, опустился на стул.

– Ну и что ты успел подслушать, Ульрик?
– обратился к хозяину таверны Гнусиус, переводя взгляд с Амоса на старика.

– Я не такой уж и глупый, как ты себе представляешь, архимаг, – заговорил Ульрик.

– Кто?
– Амос уставился на хозяина таверны, совершенно ничего не понимая.

– Разве ты не знаешь, кто такой Гнусиус?
– выпалил хозяин таверны, взглянув на жильца.

– Нет!
– ответил Амос, закрывая дверь.

– Ульрик, – Гнусиус поднялся с кресла и взглянул на хозяина таверны, – за твой длинный язык ты когда-нибудь поплатишься своей седой головой.

И только Гнусиус поднялся, как у него в руке возник посох, на вершине которого горел огненно-жёлтый камень.