Закко прерывает свою речь из-за действий друга. Тот подвинул Буги и, склонившись, встал прямо напротив щели. Вглядывается в пространство за ней.

— Ух, какой милаха! — восклицает он.

Потом резко чуть отстраняется, а рядом с его носом мелькает что-то темное. Видимо, снова язык.

— Но-но, — улыбается Леха, возвращаясь на исходную и продолжая всматриваться в щель, — я не съедобный, морда голодная. Хотя, откуда у тебя голод? Вон, как то и дело мох уплетаешь.

За стенной раздается легкий храп, и шумное дыхание. Леха снова немного отстраняется от отверстия. Оттуда вылетает порция пыли от сильного дыхания. И снова мелькает язык.

— А, — понимающе протягивает Леха, — так ты вкусняшку какую-нибудь хочешь?

Тут же подрывается Гон-Донн, подсовывая в щель куски какого-то лишая и горсть небольших грибов. И еле успевает убирать руку.

Существо за стеной начинает спешно все это добро слизывать. Напористо так. Слишком напористо. Шумно дыша. Похрюкивая и похрапывая. Снова появляется звук скрежета камня. Еще какая-то нездоровая возня. Добавляется легкий топот. Множественный.

Леха, пытающийся еще что-то разглядеть в щели, встревоженно заявляет:

— Существо там не одно. Четверых успел насчитать. Но такое ощущение, что их там намного больше.

Мох и грибы кончились. А ярость и нетерпение, с которой их пытались слизать, только усиливается. Усиливается и скрежет камня. Нет, не камня, камней. Множества камней. Скрипит и гудит уже вся стена пред нами. Появляется вибрация. Пыль заполняет воздух, и осыпается мелкая крошка. Какой-то небольшой обломок породы падает сверху. Давление на камни нарастает.

— Пора валить! — кто-то произносит почему-то шепотом.

Из-за нарастающего шума, кто это сделал, определить не могу, но предложение явно актуальное. И так считаю не только я. Мы резко и одновременно подрываемся, стараясь унестись прочь. Но проход узкий, потому дико тормозим в импровизированной пробке, прижимая к камням друг друга.

— Пи-и-и*де-е-ец! — восклицает Кеша обреченно, когда я во время суеты, отпускаю ранее зажатый клюв. — Спасссай веллликого дррракона!

Трескаю его по макушке.

— Нехрен материться!

Не, ну какого? Даже я себя сдерживаю. А это химероидное мелкое нечто, что себе позволяет?!

И от кого крабояшщер этого понабрался? От мага, по-любому психически ненормального, что его создал?

Под грохот падающих камней, подталкиваемые волной пыли и осколков, вываливаемся в основной туннель.

— Бли-и-ин, — расстроенно выдает Лиси откуда-то снизу.

Глухо так, почти неслышно.

— Ты чего? — спрашивает Буги, что находится тоже подо мной, но явно выше девушки.

— Придется новую основу искать, — произносит она. — Много костей сломано. Держать их вместе не экономично по энергозатратам. Слезь уже с меня.

Спешу первым убрать свой вес с этой кучи малы. Выдергиваю из-под хоббитов Ктулху. Как он там оказался, непонятно. Я ж его у себя на плечах держал.

— Ты как? Живой? — держу питомца на вытянутой руке за одно из щупалец перед своими глазами.

Тот как-то странно содрогается всем телом, что напоминает мне пожатие плечами.

По руке к краказю подбирается Кеша. Внимательно рассмотрев Ктулху с умным видом выдает:

— На лицо гипппотонус мягких конечностей и явное соплеобррразное сосстояние.

И уже мне:

— Эта кисельная мрразота полностью зддоррова. Набблюдаеттся динннамика состояния в сторону улучшения.

Под медика косит?

Только собираюсь ему рассказать про свой метод возврата его интеллектуальных способностей к заводским настройкам путем перкуссии птичьей головы об камни при каждом шаге, как меня кое-что отвлекает.

Продолжающего висеть в моей руке Ктулху обнюхивает чья-то морда. Округлая, большая, сморщенная. Чем-то напоминающая черепашью.

К ней присоединяется другая.

Ктулху испуганно подтягивается на своем щупальце повыше, когда его пару раз облизывают длинным узким языком.

— Эй! Чего себе позволяете, морды черепашьи? — обращаюсь к парочке существ, появившейся из пылевого облака.

В холке чуть выше пояса. Восемь лап на теле укороченной кожистой гусеницы. Гигантские, блин, тихоходки!

И я ошибся. Их не парочка. За этими двумя из запыленного прохода выходит еще одна такая. Еще и еще… Целое стадо, сцуко.