Я гнал машину по кратчайшему пути до своего села, чуть не взорвав котёл, зато добрался домой менее, чем за час.

Надо было срочно налаживать новые пути торговли камнями. А кто в этом мне поможет? Конечно же, Анастасия, которой известны подпольные рынки сбыта по всему воеводству, а то и губернии. Она ведь ездила в Солнечнодольск продавать добычу из лагеря. Получается, знает, куда и оружие толкнуть, и уголь.

Я даже подумывал сам перебраться в Солнечнодольск, поскольку в городе много чего может понадобится, а ездить каждый раз туда-обратно — долго. Но я по-прежнему горел идеей разрабатывать торфяное болота и хотел лично контролировать процесс на первых этапах.

До палаточного лагеря у скалы я добрался лишь к вечеру.

Грунтовая дорога уходила в лес и заканчивалась тупиком. До лагеря отсюда было ещё три версты. На обочине у опушки до сих пор стояли расстрелянные машины охраны Яренко. Трупы нам пришлось хоронить самим. Хозяева бросили их здесь, словно падаль какую-то, не пожелав даже земле предать.

Оставив паромобиль в тупике, я пошёл через лес по тропе. В чаще стояли ещё три замаскированных машины, в том числе грузовик, которые сразу и не заметишь. На подходе к лагерю встретились двое дозорных — они знали о моём визите. А когда я добрался до скалы, Анастасия уже ждала меня возле пещеры.

У предводительницы наёмников в пещере оказался собственный угол, отделённый грубо сколоченной деревянной стенкой с дверью. Чтобы попасть туда, требовалось пройти по узкому ходу между ящиков с патронами, снаряжением и продовольствием. Здесь же располагался и пункт связи с массивной армейской радиостанцией. В комнате Анастасии было всё необходимое — стол, кровать, шкаф и даже кресло.

— Итак, какое дело привело тебя ко мне? — Анастасия села за стол.

— Неплохо устроилась. У тебя здесь прохладно, — заметил я, усаживаясь напротив.

— В пещере всегда прохладно. Если на улице захолодает, придётся топить. Кстати, сейчас ужин принесут. Поешь?

— Само собой. Я даже не обедал.

— Что ж ты так? Голодом себя моришь. Исхудаешь совсем.

— Спасибо за заботу. Я рассчитывал, что ты меня накормишь.

Анастасия усмехнулась:

— Но ты же сюда не поесть пришёл, верно?

— Всё правильно. Есть дело поважнее. Мне помощь требуется в налаживании связей с Солнечнодольском. Мне думается, ты знаешь там нужных людей.

Кто-то постучал в дверь, и в закуток зашёл мужчина лет пятидесяти с подносом, на котором стояли тарелка с сорочинским пшеном и мясом и заварной чайник.

— Спасибо, Емельян, — поблагодарила Анастасия, забирая еду. — Фёдору тоже принеси порцию.

— Сейчас наложу, — кивнул мужчина и удалился.

— Емельян — наш повар. Уже три года. Хорошо готовит. Стряпня у нас простая, но вкусная, — объяснила Анастасия.

— Мне не привыкать к простой еде. Я раньше жил очень бедно.

— Вот и хорошо. А то аристократы все привередливые.

Емельян вернулся с ещё одной порцией, и я налёг на еду. Когда тарелки опустели, Анастасия достала из шкафа две чашки для чая и свёрток с печеньями.

— Так какие связи тебе нужны? — спросила Анастасия.

— Видишь ли, воевода разозлился, что я навёл здесь порядок и убил Борова, и требует от меня пятьдесят тысяч в качестве компенсации. А пока не выплачу, не смогу ничего продавать в городах воеводства. Поэтому мне нужен рынок сбыта лунного угля. Не обязательно официальный. Ты часто бываешь в Солнечнодольске, и наверное, знаешь нужных людей.

— Получается, у тебя проблемы появились? Как жаль. Но вполне ожидаемо. Никто не будет торговать опиумом, не имея высокого покровительства. Яренко — мелкая сошка, да и Друцкий — тоже, на самом деле.

— И кто за ними стоит?

— Увы, я не посвящена в такие тайны.

— Кто-то из княжеской семьи?

— Вряд ли. Кто-то из приближённой к великокняжескому двору аристократии — это вероятно.

— Кажется, дела мои плохи, — усмехнулся я.

— Верю, ты найдёшь выход. Постарайся втереться в доверие к великому князю. Если будешь у Глинского на хорошем счету, никто тебя и пальцем не тронет.

— Легко сказать. Глинский далеко.

— Ты вполне можешь заслужить уважение подвигами на поле боя. Тогда Глинский возьмёт тебя в приближённую дружину, сделает своим рындой или придворным, а то и воеводой поставит.

— Только сейчас княжество не ведёт никаких войн.

— А ты подожди немного, и Глинский обязательно придумает какой-нибудь поход, чтобы дружина не скучала. Может быть, и здесь начнётся очередная заварушка. Леса полны ари. Рано или поздно их придётся оттуда выковыривать, а для этого потребуется армия.