Сел в кресло, открыл конверт. В письме оказалось приглашение на личную аудиенцию в среду утро. Какой у воеводы ко мне вопрос, не указывалось. Мне как раз требовалось съездить продать камни. Сделаю два дела одновременно.

Окна, выходящие во двор со стороны амбара, были открыты. За лугом на будущей базе моей охраны стучали топоры. Вдруг до меня донёсся голос сестры.

— Что с тобой случилось? — спрашивала у кого-то Лида.

— Всё в порядке, сударыня, это просто царапина, — ответил Баламут. — Вражеская стрела.

— О боже мой, что у вас там случилось? Федя говорил, на вас напали?

— Да, так и было. Мы наткнулись на какое-то дикое племя. Одного даже притащили домой. Ему досталось посильнее, чем мне.

— У тебя вся повязка в крови. Тебе надо к врачу.

— Не волнуйтесь, это, правда, пустяки. Через два-три дня рана сама зарастёт. Не впервой.

Я подошёл к окну сбоку и осторожно выглянул во двор, чтобы говорящие не заметили. В сгущающихся сумерках рядом с грузовиками стояли Лида и Андрей, но почему сестра так беспокоилась за здоровье этого наёмника, я понять не мог.

— Хватит обращаться ко мне на «вы», — сказала Лида. — Я же просила.

— Простите, сударыня, но вы тут — госпожа, а я — простой наёмник, поэтому обращаюсь к вам, как подобает.

— Ну хватит уже, правда! Я же до того, как сюда приехать, официанткой работала. Ну какая из меня госпожа, право слово? — Лида сделала наигранно-обиженный вид.

— Прошу прощения, сударыня, так положено.

— Хорошо, допустим, я — госпожа. Тогда я могу тебе приказать обращаться ко мне иначе, правда же?

— Прошу прощения, но приказать мне может только ваш брат, поскольку у меня договор с ним.

— Эх, и тут загвоздка. Ладно, ступай. Такой весь правильный. И смотри, чтоб плечо не загноилось. Промывай чаще.

Я был озадачен поведением Лиды, и подумал, что надо бы с ней поговорить об этом, но сегодня чувствовал себя слишком уставшим для серьёзных бесед и отправился спать.

Ночью меня разбудил стук в дверь. Я нехотя встал с кровати.

— Кто там ещё?

— Простите, что разбудил, ваше благородие, — донёсся из-за двери голос Смирнова. — Там это… вредителей поймали, которые провода режут.

— Где они?

— Во дворе. Их только что наши привезли.

— Ладно, ступай, сейчас буду.

Я умылся, натянул штаны, рубаху и жилетку и побежал во двор. При свете керосиновых фонарей, которые всю ночь горели рядом с входной дверью, столпились несколько наёмников в разномастной полувоенной одежде, среди которых были Радогор, Шрам и Смирнов. Над людьми возвышались два незнакомых эльфа.

Увидев, как я выхожу на крыльцо, наёмники подвели ко мне пленников. Один эльф был постарше с тонкой, растрёпанной бородкой, второй — помоложе с только начавшим расти пухом над верхней губой. Это были самые обычные крестьяне, каких можно встретить в любой деревне.

— Вашбродь, мы сегодня в дозор ездили, — доложил Шрам. — Этих вот поймали. Они провода резали, — он кинул на землю большие ножницы с резиновыми рукоятками. — Их было трое, один убёг. Этих схватили.

— Эй вы, кто из вас двоих понимает по-русски? — грозно обратился я к провинившимся крестьянам, которые стояли потупившись с недовольным видом.

— Не понимать, — ответил старший.

Я спустился с крыльца и подошёл к Шраму:

— Револьвер.

В моей ладони оказался тяжёлый короткий револьвер. Я схватил молодого эльфа, силой опустил его на колени и приставил ствол к голове:

— А так? Так понимать?

— Понимать, понимать, ваш благородь! — закричал молодой. — Мы всё сказать! Только не убей!

— Откуда вы? Из какой деревни?

— Из деревня Халыкаль мы, вёрст пять отсюда.

— Кому принадлежит деревня?

— Князь. Князь нами владеть.

— А встретили их где? — обернулся я к Шраму.

— Да в паре вёрст отсюда.

Я кивнул и опять ткнул револьвером в затылок эльфу:

— Не ври мне! Вас встретили в двух вёрстах отсюда.

— Так мы ходить далеко. У нас не резать провод. Тут резать.

— Да? И зачем же вы «резать провод»?

— Продать, ваш благородь. Продать в город. Нам платить рубль. Мы рубль отдавать князь. У нас нет рубль. Налог большой. Пощади, ваш благородь! Кормить семья надо.

— Так нечего было провода резать. А то, семья у него!

Я отдал револьвер и Шраму и отозвал Радогора в сторону.

— Что думаешь, правду говорит?

— А какой прок им врать-то? Нищие они — видно же. Мне кажется, правда, заработать пытались.

— Как они ещё живы остались? Провода же под напряжением.