Пещера, прикрытая большим камнем на входе, оказалась небольшой, но уютной. Минималистичное убранство – пара мягких подстилок, небольшой очаг из обугленных камней посередине. Северрин, с удивительной легкостью отодвинув препятствие, посоветовал нам обустраиваться и слинял, по его словам, разнюхать окрестности, оставив нас тет-а-тет.

Вечер подкрался быстро, я разжег костер, дабы согреться и разогреть наш нехитрый ужин, что принесла из столовки заботливая Пчёлка. Лиана внезапно подошла поближе и коснулась моего плеча.

– Ты нервничаешь, да? – ее голос прозвучал тихо, почти неслышно.

И я, улыбнувшись, кивнул.

– Как-то неуютно. Не люблю, когда меня принуждают к чему либо. Как и ты, верно?

Она слабо улыбнулась в ответ, и в этот миг между нами что-то изменилось. Мы стояли слишком близко, ее взгляд говорил больше, чем любые слова. Глаза, полные тревоги и внутренней борьбы, будто спрашивали меня, смогу ли я понять ее, смогу ли я принять ее такой, какая она есть.

Я недоверчиво вглядывался в знакомое до малейшей чёрточки личико, не понимая, что делать дальше. Мы слишком разные, слишком закрытые. Однако ее волчица, ее истинная сущность, тянулась ко мне, и мой внутренний зверь откликался. Я ощущал это глубоко внутри. Совершенно неуклюже я накрыл ее руку своей, и она не отдергивала ее. Мы просто постояли так несколько секунд, разделяя тепло прикосновения, прежде чем она сделала шаг назад и отошла к своей подстилке.

Внутри нас обоих горело чувство – истинные звери понимали друг друга, даже если мы сами боялись признать это. Подозреваю, что в эти дни будет сложно избежать того, что уже назревало внутри нас обоих.

Вечер переходил в ночь, и начиналась подготовка к обращению. Мы трое – Лиана, Северрин и я, обнажившись, встали вокруг затухающего пламени костра, пока Луна медленно поднималась в небе.

Удивительно, нагота девушки воспринималась мной вполне естественной, не будоражила гормонов. Я чувствовал, как магическое пламя потекло по венам, наполнив тело вибрацией. Некая сила вынуждала присесть на четвереньки, и в тот же момент кости с хрустом начали меняться, мышцы перестраиваться, а кожа покрываться густой шерстью. Этот процесс, болезненно-сладостный, но при этом удивительный и будоражащий. Когда трансформация закончилась, мое сознание мягко отодвинулось на второй план, уступив место молодому волку. Чистому, свободному от проблем, готовому к любым вызовам.

Связь с Лианой прояснилась как никогда. Я чувствовал ее запах, ее настроение, даже внутренние эмоции – они становились частью меня. В волчьем облике между нами больше не осталось тех барьеров, что были в человеческом теле. Нет недосказанности, нет неловкости. Белоснежная самка передо мной словно воплощение силы и свободы, и я не мог не восхищаться ею.

Когда мы бежим рядом, звериные инстинкты говорят нам, что мы пара. В этом облике это кажется таким естественным. Мы не общаемся, не думаем – мы просто вместе, и этого достаточно. Все наши эмоции сплетаются в одну, и впервые за долгое время я чувствую, что действительно принадлежу этому месту рядом с ней.

Мы охотились вместе, и в этом процессе было что-то древнее и простое, что объединяло. Лиана замечала кролика, и мы втроем преследовали его, двигаясь синхронно, словно одно целое. Стая уступила мне честь первой атаки. Когда я поймал его, и мы делили добычу, я ощущал гордость и радость, будто это простое действие – вершина всего, что мне нужно.

Мы спали, охотились или резвились в снегу, гонялись друг за дружкой, играли в прятки. Когда она скрывалась, я находил ее, следуя не только по запаху, но и тому ощущению, что исходило от ее сущности – словно невидимая нить связывала нас. Лиана весело рычала, когда я неожиданно выскакивал из-за кустов, и в этот миг мы чувствовали себя настоящими, свободными и счастливыми.

Ночью, когда мы укладывались спать, Лиана придвигалась ко мне, и я чувствовал ее тепло рядом. Мы спали, тесно прижавшись друг к другу, наши тела словно были созданы для того, чтобы быть рядом. В ее присутствии я ощущал покой и радость, и волчий облик только усиливал эти эмоции. Северрин не вмешивался в происходящее, наблюдал за нами со стороны, но его глаза светились мягким одобрением. Я чувствовал его внутреннюю улыбку и понимание – он радовался за нас: за принцессу и за своего друга. Это простое счастье, и я начал осознавать, что в этом облике мы ближе друг к другу, чем когда-либо сможем стать в человеческом.

Три дня пролетели как один миг. Мы охотились, исследовали лесопарк, отдыхали под открытым небом. В эти моменты я начинал понимать, что быть частью стаи – это больше, чем просто слова. Это глубокая связь, основанная не на словах, а на инстинктах. Я ощущал связь с каждым из них – с Северрином, который стал для меня старшим братом, несмотря на то, что был младше. С Лианой, которая... в волчьем облике – моя пара. Наши звери понимали это и растворялись в ощущениях. Каждый взгляд, каждый жест между нами был исполнен простоты и ясности, которых нам так не хватало в человеческом обличье.

На третье утро, когда лунный свет начал затухать, пришло время возвращаться в человеческую форму. Но неожиданно для меня внутренний волк воспротивился этому. Я чувствовал, как он сопротивляется – не хочет возвращаться в ограниченное человеческое тело. Он хотел остаться в этом чистом и свободном облике, не примеряя оков, чтобы быть сдержанным и управляемым. Моя паникующая воля начала слабеть, а зверь внутри наращивал давление. На мгновение показалось, что я проиграю, что волк возьмет верх, и я останусь в этой форме навеки.