Для этой цели горничные освежали гостевые покои, мыли, чистили, скребли и скоблили всё, на что укажет короткий толстый палец госпожи Манаки.

— Она тебя как назвала, кстати? — спросила Зира.

— Улька — свиная рулька, — фыркнула я.

— А меня — Зира — транжира, — обиженно сказала горничная. — Хотя я никакая не транжира, я вообще очень экономная, приданое себе с десяти лет собираю. Первую монетку я заработала на льне — лён поднимала, чтобы хорошенько просушился. Мне тогда мама принесла старую шкатулку, чтобы было, где хранить.

Куда я попала? Что за чокнутый мир, где девочки в десять лет вместо того, чтобы бегать наперегонки, плести веночки и играть, есть сладости, глупо хихикать и радоваться жизни, готовят себе приданое?

Теперь понятно, почему замуж хотят все и поголовно. Если малышке с рождения внушать что замужество, — главная её цель, она, конечно, будет к нему стремиться.

Нет уж, такое будущее мне совсем не нравится. Я сделаю всё, чтобы, как в прошлой жизни, остаться вполне самостоятельной и обеспеченной, самоуверенной старой девой. И пошли вы лесом с вашей средневековой моралью! Мне она не подходит.

— Госпажа Манака всем даёт прозвища, — вздохнула Зира. — Потом старые забывает и новые придумывает. Но всегда обидные.

— А у неё нет прозвища?

Зира вздрогнула и испуганно закрутила головой. Кто нас может подслушать? Кому интересен разговор двух замарашек, которые, чихая как больные в период обострения, убирают пыльные комнаты?

Но, вероятно, Зира так не думала. Она приложила палец к губам, подошла ко мне ближе и прошептала на ухо:

— Нет. Её все боятся. Больше не говори ничего, а то нас накажут.

— Но ведь никто не слышит, — так же тихо возразила я.

— Всё равно. Бывали случаи, когда никто не мог знать, но госпожа Манака всё равно знала.

Хм, интересненько. Никто, значит, не мог и услышать. Пожалуй, я знаю секрет экономки, но помолчу. И, в самом деле, буду осторожнее — комнаты-то предназначены для гостей, значит, вдвойне опасны.

— А куда едет король? — решила я сменить тему.

— В северную провинцию, конечно. У нас, может, вскорости вoйна случится, как ты думаешь, куда может ехать король?

— Вoйна? — ахнула я.

Нет, мы, пусть и удалены территориально от центра государства, но не настолько, чтобы до нас не доходили жизненно важные новости. Почему я впервые об этом слышу?

Оказалось, масштаб события Зира сильно преувеличила.

В самой дальней северной части королевства есть одна небольшая, но важная для королевства область. Принадлежит она Его Величеству, и вся благородная верхушка, от виконтов до графов, молится, чтобы король, не приведи великие боги, не подарил им этот кусок земли.

Там нет ничего, кроме неровной холмистой долины и гор. Горы окружают долину подковой, за счёт этот в ней растёт немного травы и кустов. Но недостаточно, чтобы пасти там скот. Сильные ветра летом и морозы зимой делают долину непригодной для жизни. Кто захочет трястись от холода, если можно жить южнее и комфортнее.

Прибыли королю это владение не приносит никакой, скорее наоборот — оно убыточно. Много раз соседи по ту сторону границы предлагали продать им этот кусок негодной земли, но король всегда отказывал.

Долина, неуютная и ледяная, была стратегическим объектом — она защищала от проникновения неприятеля всю северную границу. Продать её — значит пустить соседей практически в свой двор.

Думаю, Его Величество это прекрасно понимал.

— Наш граф теперь там на страже стоит, а король едет, наверное, с проверкой, — предположила Зира.

Не думаю, что Его Величеству есть смысл проверять действия графа Венсана. Скорее всего, он едет по совершенно другим делам и с другими целями, потому и мутит воду со своими стоянками.

Ну и ладно. Плохо, что теперь неизвестно, когда я увижу графа. Зря я надеялась, что его тонкий вкус и связи помогут мне с продажей сыров. Придётся самой придумывать, как донести мой продукт до благородных. Потому что на крестьян я не надеялась, слишком они привыкли к своей похлёбке, чтобы заедать её моим сыром.

Может, старая графиня оценит? Должна же она хотя бы попробовать.

Трясти покрывала и подушки мы вышли уже по темноте. Солнца сели, но госпожу Манаку не смутили такие мелочи. Двор ярко освещался факелами, работа кипела. Громкий голос экономки, казалось, одновременно раздавался во всех углах.