– А, не были б вы магом, то и мое свечение не разглядели, донья! Не все его увидят, вот, - Малья шла, и, точно как Винни Пух, размахивала пухлыми руками. Мы с Гилом поспевали следом и слушали. По крайней мере я. – У нас же как? Чародейство богами выдается мелкими плошками и вашему брату, а мы, ну… как деве юной о таком? Ну, если из простого народа чародей, то значит предок его с аристократом нагрешил! А у меня такое счастье вышло! Я чувствую животинок. И могу их лечить. Но опять же по статусу лишь только животинок, не людей!

– Понятно, - отмахнулась я от комара у уха. Вот тоже счастье! Комары в этом мире есть, летают, но не такими боевыми эскадрильями, как в Сибири.

Малья тем временем, не замолкая продолжала:

– Подарочек этот вам, хоть и больной, но дорогой. И точно говорю, господин Геновер первым стадо фриев заприметил. И пытался его к себе свести, но не случилось. А роженица поотстала от своих. Попалась, значит.

– Фрии очень много стоят, - впервые за весь наш путь открыл Гил рот. Мы даже обернулись вместе с Мальей. Мужчина, оценив такое внимание, приосанился. – На прошлой осенней ярмарке в Вожке первогодку такую ж рыжую продавали, как чистопородного дайринского скакуна. А его ценнее в наших землях нет.

Малья присвистнула и, опомнившись, продолжила идти. Я тоже сделала вид, что удивилась. Сутки всего прошли, где мне всё выучить и досконально знать? А если вспомнить, что в этих сутках я и валялась без сознания на лугу, и отмокала в ванне… Надо вычленить лишь главное пока. Остальное – по ходу дела. А что у нас сегодня главное в Буйных лугах?.. Конечно, деньги! Деньги. Деньги…

Вскоре мы, свернув с тропы к Чисгуду, уже видимому сейчас вдали, гуськом запрыгали к заросшей кустарником прохладе у самого подножия холма. Вспугнули по дороге стайку птиц, приютившихся в листве на сон, и остановились, наконец. Я едва не налетела на Малью. Женщина, шумно дыша, оглядывалась по сторонам. Но, что можно тут рассмотреть? Нет, если сесть на корточки или поползать под кустами в зарослях травы, то кое-что…

– А как она хоть выглядит?

– Кто? – выдохнула скотница, даже не глянув на меня.

– Трава «Бычье сердце». Что мне искать? – не выпуская подол, пошла я в сторону вросшего в землю сырого каменного валуна. – Высокая она или низкая? Если цветет, то какого цве… мамочка родная!

Правая нога внезапно угодила в ямку. От страха, что провалилась в чью-то узкую нору, я так стремительно ее выдернула и отпрыгнула назад, что вылетевший следом темный комок размером с кошку, ударил мне прямиком в подошву ботинка. Какая радость, что Фия заставила меня надеть в поход высокие ботинки. Туфлю я потеряла б еще там, в земле. Комок в то время прокрутил словно локатором, приплюснутым хвостом, развернулся в мою сторону и, вдруг пронзительно заверещал. От этого верещания заложило уши. Но, я все же расслышала вопль Мальи:

– Бегите, донья! Бегите!

И я, поддернув выше свой подол, побежала. Поэтому не разглядела, а только лишь услышала глухой звук «Бо-ом-м!» от лопаты Гила… И мир вокруг с кустами, травами и чертовой прохладой накрыла благостная тишина…

– Что… что это было, Малья?

Мы все трое смотрели теперь на самое подножие холма, откуда только что спустились. Малья с Гилом, потому что четко запечатлели траекторию полета неизвестного зверька, а я, потому как догадалась.

– Ишкадук.

Гил, услышав это слово, брезгливо передернулся, подкинул в руке «холодное оружие» и двинул к месту приземления зверька. Я икнула. Нет! Не от испуга. И вновь проявила настойчивость. Да плевать сейчас, что обо мне подумают:

– И-ик! Что это было, Малья?

– Донья, - осела та в траву. – Как жешь я ошибалась. О чем вы думали, когда шли за травой?

– Я? О деньгах, - да я как еврейская многодетная мать, лишь только вычислила главное, так и начала усердно думать о нем. То есть о деньгах. – А зверь то тут причем?

– Ишкадук не зверь, донья. Он мелкая пакостная нечисть. Вы провалились в его нору. Он выскочил вослед. А если б укусил, а яд у него, не сказать, чтобы смертельный… - задумалась скотница, и яростно, вдруг встрепенулась. – Донья Тимьяна! Ишкадуки так просто не показываются никогда. А все почему? Людей боятся. У этих тварей в желудках вырастают камушки такие - камыки. Так вот, камыки эти о-очень ценные и стоят чуть меньше скакунов, про которых Гил говорил. А почему? Да потому что многие болячки лечат. И коровушку мы нашу излечим теперь без трав. Гил, он как там?!

– Вусмерть! – склонившись, гордо хмыкнул тот. – Я его в мешок сейчас.

– Ги-ил?! – протянула я. – Малья? Есть ли шанс, что этот ишкадук здесь не один жил?

– Ух ты ж! – подскочила та с травы. – Однако есть. Они же семьями охотятся. Донья, а зачем вам?

– Зачем? – уперла я руки в тощие аристократические бока. – Ну-у, мы с вами залазим на валун сейчас. Гил внизу с лопатой. И я усиленно думаю об ишкадуках. Как вам такой расклад?

– А если, - открыла Малья рот.

– Мы лишь попробуем. Ну, Малья, лезем!