Дир остался верен буйной усадьбе. А еще, наверное, повлиял тот факт, что продукты на экзамен и пошлину за разрешительную лицензию оплатила за гнома я сама. Чувство долга… Как-то странно это выражение читается в сложившейся ситуации…

Возвращались мы домой загруженные, уставшие, но счастливые. Правда без газовой плиты. Но! Ее вместе со специалистом-установщиком обещали доставить через пару седьмин. И еще шкаф духовой (случайно так вышло), два просто чана и чан с мешалкой и на газу. Оливер, дважды бегающий в банк за наличкой, ворчал на мои грандиозные траты: «Семьдесят восемь зулов. Словно бы полностью взорвали и обновили всю нашу лабораторию». Я слушала этот старческий бубнёж с намеками и думала, что надо было б еще вторую плиту взять тоже отдельно для сыроварни, но… жаба!

А дома нас ждал сюрприз – первая десятка откомандированных из ближайшей военной части солдат и их усатый молодой командир - капитан Койт. Он до раскомплектовки с легкой руки Тимьяны здесь в прежней своей должности и служил. Смуглый, кудрявый и слишком уж говорливый.

Проблема кадров…

« Сейчас времена изменились. И подобных растрат я больше не допущу »

Т. Тьяди-Дюран «Хроники Буйных лугов»

Рассеянные тени от ёлок покачивались на шершавых каменных стенах старого замка. Ёлки тихо переговаривались между собой под полуденным ветром. Они не умели как многие из деревьев сокровенно шуметь листвой и приглашать к себе в романтическое уединение. Зато дарили такую прохладу и тонкий смоляной аромат, что им прощалось всё это. Я про нашу усадьбу, где ёлки росли аллеями целые долгие столетия. Ох, нет на них праздника Рождества! Хотя есть правило «топливного запаса». Не знаю, почему в качестве этого пункта «Обязательного замкового НЗ» род Дюранов выбрал именно ёлки, но я им благодарна. Особенно в подобные теплые дни.

– Еще чаю, господин Давиро? – как радушная хозяйка прилежно уточнила я.

Мы сидели в тени ёлок на выложенной узкой доской площадке за нарядным столом и пили духмяный послеобеденный чай. Все травы в нем луговые. Наши местные. Фия собственноручно создает из них такие захватывающие композиции, что я первое время прибегала на кухню (еще старую) чтоб подышать над пузатыми мешочками, выстроенными на полках. А если в них ягоды добавлять, тоже наши, фрукты и…

– Грибы, да.

– Грибы?

Фия, скромно приютившаяся напротив за столом, улыбнулась над своей маленькой чашкой:

– Господин Давиро, обходя нашу замковую территорию, заметил под деревьями настоящие лесные грибы.

Скажу откровенно, сам господин Давиро чувствовал себя не менее скованно. Не хилое дело - человек без рекомендаций пришел проситься на службу. И не просто конюхом или истопником, а управляющим целой усадьбой! Впрочем, судя по виду мужчины, он бы не побрезговал притулиться и на наш скотный двор.

Когда-то давно мой отец, оставшийся без своей инженерской работы, сделал важный жизненный шаг. Мама сидела дома с вечно болеющей мной, квартира, мизерная хрущевка, требовала регулярных выплат по ипотеке, а отец, сидя на кухне, вслух выстраивал стратегический план: «Да не важно кем, Катерина. У них уборщица в новогодние каникулы умерла, в первый рабочий день уже очередь выстроилась желающих на ее место. Устроюсь электромонтером, раз по блату берут. В систему проще проникать изнутри». Речь шла об одном из газпромовских подразделений в нашем районе. И, кстати, увольнялся отец оттуда, уезжая за наследством в далекую Чехию, уже начальником производственного участка… В систему гораздо проще проникать изнутри.

Гульт Давиро, пятидесяти семилетний высокий мужчина с почти интеллигентской сутуловатостью и смешным пушистым каре на седой голове после полугодичного прозябания был готов ко многому в своей жизни. Еще до войны он на самом деле служил управляющим огромной усадьбой в северных землях. О месте, преуспевающем в выращивании особых сортов льна, знал весь Адранат. А потом «Солнечной дали» не стало. Именно на нее пришелся основной удар в наступлении врага. Гульт Давиро остался тогда жив лишь потому, что в момент наступления присутствовал на ежегодной ткацкой ярмарке в Берллигеме. А когда вернулся на уже освобожденную землю, разглядел только землю, да еще опаленные стены огромного и когда-то надежного замка.

Вскоре из столицы принимать наследство вернулся сын погибшего хозяина усадьбы. Вместе с собой он кроме денег с семейного счета и положенной компенсации от короля привез сплоченную команду единомышленников-скотоводов. Был среди них и новый управляющий «Солнечной далью». Дэлопские пуховые козы – новая, недавно выведенная магически порода. Вот наше всё! Кому нужны теперь просторы с льняными полями?

– Спасибо, уважаемая донья, чаю мне больше не нужно, - мужчина, сидящий с нами за столом среди усадебных ёлок, отставил пустую чашку и сцепил пальцы на тощих коленях.

Я тут метаюсь в разводах драматичной истории, а автор ее в это время мучается, ждет для себя положенного вердикта. Ох, и кто бы мне правильный вердикт подсказал? У одних дэлопские козы «наше всё». А у нас – недостающие для нормального существования кадры.

Еще утром вчера этот вопрос блистал переливом огромного Гиловского синяка. И ведь сложно ситуацию изменить. Замковый гарнизон – особая наша часть. Мы его содержим (кормим, одеваем, предоставляем кров и двадцать положенных лошадей), а вот жалование солдатам и их капитану выплачивает король. Судит их король, увольняет и принимает на службу тоже он. И как тогда Тимьяне удалось отпустить на волю, да еще с таким вознаграждением десяток бойцов и капитана Койта… понятия не имею. Могу предположить, что наградная халявная лошадь в послевоенный период – подспорье прекрасное. Вероятно, на этих «подспорьях» они всей кучей и неслись по лугам на всех парусах.