– Да, я заносил по твоей просьбе Ригизмунде тот пакет с деньгами.

– Вот! – вскинул повар руку над столом. – Вот! Я же помню, дон Рок, вы мне и записку привезли, что всё, мол, хорошо и спасибо. А тут… - и гном вновь сдулся весь, обмяк. – Что это было, донья Тимьяна, дон Рок?

– Я отказалась выплачивать новый папин долг.

Гномка подошла к нашему столу так незаметно, что я только сейчас расслышала как от нервозного состояния девушки дребезжат в ее руках на разносе пустые и пузатые чайные чашки.

– И много? – глухо произнес опомнившийся первым гном.

Риги с сопением вдохнула, поставила поднос в самый центр стола и только после выдохнула, чуть дыша:

– Много. Я на время тут, у столов. Мастер Михкун не враг сам себе, чтобы меня надолго от плиты… И я, Дир, справлюсь.

– Ну да, - тоскливо хмыкнул гном. – Ты ж самостоятельная и непреклонная. А твой отец – любитель дорогущих сбруй для жилдунов и разносольных дружеских застолий.

Девушка вскинула на гнома острый взгляд и налилась румянцем:

– Он мой отец. Моя семья.

– И кроме тебя у него еще три бородатых сына, – рявкнул Дир. – которые живут как собственный папаша!

– А мама? – почти что басом вопросила я.

Но, ответил мне внезапно Дир:

– Мать Риги снова вышла замуж и уехала с новым мужем в столицу. Он знатный мебельщик из клана равнинных.

– А-а…

– А дети по гномьим законам всегда принадлежат отцовскому роду, - пояснил мне тихо Рок. – Даже совершеннолетние, как Ригизмунда. И вам не кажется, что мы тут как на сцене ёперного чёртого театра?

– Возможно, - мысли мои завертелись словно сумасшедший маховик. А что? Если прошло с одним упрямым гномом, то почему же не получится и с другим? – Ригизмунда? – грозно заявила я. Та вздрогнула, расставляя чашки. – Ригизмунда, отказ от рода в твоем случае что означает?

И гномка глупенькой не оказалась на нашу будущую радость. Я это поняла по вспыхнувшим ее глазам:

– Я у главы нашего местного землячества составлю письменный «Отказ от рода» и у меня заберут разрешение на готовку – «Грамоту». Но, и все новые долги от рода уже будут не мои. Они отдельно, я отдельно. Но, донья, этот долг я выплатить должна. Как не противлюсь, а мне придется. А он…

– Сколько? – выдавила я.

– Двадцать зулов.

Дир впервые на моей памяти выругался, по-настоящему, но чинно тихо. Рок хмыкнул зло. Я на миг задумалась… законник, сани, типография, мой сыр… - Хорошо. И это не подарок.

Гномка стрельнула взглядом в Дира, тот ей в ответ едва заметно, но с уверенной физиономией кивнул. И тут же я услышала такое радостное, звонкое:

– Конечно, донья!

– Но, и давить с отдачей не начну. Как сможешь, так вернешь. Двадцать зулов плюс оплата за экзамен и получение новой лицензии на практику. А потом добро пожаловать на нашу замковую кухню! Согласна?

– Да! – слаженно дала мне гномья парочка ответ.

– Ну если «да», - не сдерживаясь, улыбнулась я. – То, Дир, с тебя поиск нового места для показа нашего замечательного сыра. «Жара» мне категорически не подходит. И еще поможешь Ригизмунде с экзаменом. На всё про всё даю вам два дня. А я вернусь в типографию и проконтролирую процесс печати. Рок?

– А я тогда в оружейную палату при Управе. Мысль одна в голове засела новая про оборону наших стен.

– Ну что ж, все будут при делах. Теперь нормально поедим и разговариваем с мастером Михкуном.

Четыре дня спустя в прохладных звездных сумерках наш экипаж в сопровождении капитана и шести бойцов, проехав гулкий в это время вертичуйский мост, катился по подсвеченным фонарями улицам Вожка. Мы возвращались домой. Какое это счастье!

Все запланированные дела осуществились. Рядом со мною в толстом тубусе благоухали краской пять пейзажных копий «Рассвета на реке» Апполинария Кува. Ну… для мозаики пойдет. И главное, никаких заморочек с авторским правом на чужое! И вот еще большая радость: на складе, где я присматривала нужный для мозаики картон, альтернативой прессу продавец мне посоветовал обычный скальпель. Так что два скальпеля в том же тубусе завернуты в кожаный чехол.

На противоположном сиденье скромно и полусонно чирикали сейчас две маленькие птички: Келя и наш новый повар Риги. И если поначалу они еще приглядывались и косились друг на друга, то долгая дорога, возрастная близость и замкнутое нудное пространство сделали свое. Да и в принципе, что и кого этим двоим делить? Келя в Федиле наконец, потратилась на дорогие шмотки. И наобщалась вдосталь с Гилом. И вот вам результат: моя личная горничная вместе с братом посещает школу. Не знаю, надолго ль ее хватит. Тяга к знаниям будет сообразна объему ее преданной любви. Ведь, чует мое, уже отвыкшее от сплетен сердце, все дело в Гиле.