Глава 5

Глава 5

Сергей Синицын.

— Губа у товарища явно не дура, хоть и не такая отвислая, как у клыкастика! – прокомментировал я художественные потуги полугоблина. — То есть мы типа отберем себе самое ценное, он загрузит остальное барахло… а потом бац по кумполу.

– Бац он может и сейчас! – заметил Блинов, нервно глядя поверх голов переговорщиков на толпу гоблинов. Пока что те держались в сотне метров позади парламентеров, но их становилось все больше и постепенно неровный строй вытягивался в полукольцо. – Ты только ему это не рисуй, не надо таких идей подавать!

– И не собираюсь.

Торговаться методом художественного тыка было довольно сложно – мелькнула даже мысль сходить в корпус за маркером и пачкой листов для принтера. Но во-первых, неизвестно, как бы вторая договаривающая сторона расценила такой уход посреди переговоров, а во-вторых… как бы не оказалось, что эта бумага тут дороже золотых побрякушек.

Кое-как мне все же удалось изобразить горку ящиков рядом с "нашими" двумя фигурками, аналогичную по размерам горку рядом с фигуркой гоблина и затем для убедительности потыкал в пальцем в рисунок и собеседника. Тот вполне по-человечески – и ожидаемо – скривился и даже рисунок мумаков, обдирающих недостроенное здание, особой радости ему не добавил.

– У тебя в роду случайно евреев не было? – шепотом осведомился я. – Ну или там еще каких-нибудь семитов?

— Да вроде нет, – удивленно вскинулся Блинов, – разве что татары… а с чего такой вопрос?

– Просто у меня тоже "разве что татары", – вздохнул я, глядя как полугоблин вдохновенно, словно какой-нибудь импрессионист, выцарапывает в земле очередное эпическое полотно. – А этот тип, Борек, или как он там себя назвал? Так вот, судя по каравану, этот Борька – торгаш не из последних… и чует мое сердце, он-то нас как раз и будет раздевать до трусов.

Мои опасения оказались верными. На новом рисунке кучка перед торговцем превосходила высотой нашу раз, эдак, в пять, почти сравнявшись с холкой предназначенного нам транспортного средства.

– Толь, давай ты теперь порисуй, а то у меня рука уже затекла, – попросил я.

– А чего рисовать-то? Нашу кучу увеличивать или его уменьшать?

– Его, конечно! Где мы такую барахла наберем? Разве что всю мебель из корпуса вытащить, да и то – не факт, что хватит. Стирай обратно до размеров нашей… ну на четверть больше ящик там один лишний дорисуй. И вот еще что, – спохватившись добавил я, – нарисуй еще раз, что гоблины внутрь корпуса могут попасть только вместе с нами, а если без нас – то БУХ!

При виде нашего встречного предложения торговец картинно схватился за голову и что-то быстро залопотал. Зрелище настолько знакомое, что общий смысл был понятен даже без перевода: "Мамой кланус, без ножа режете, по миру пускаете, а у меня дома дети малые, голодные…"

Тут уж пришлось снова вмешаться мне, благо рука успела чуть отдохнуть. Мы уже изрисовали добрую треть клумбы, пришлось смещаться вбок и добавить на неизгаженной пока части еще один караван, готовый провести двух путешественников за кучу в два раза меньше их собственной.

Борька помрачнел – видимо, конкуренты у него имелись и вполне зубастые. Но тут в "разговор" вмешался доселе смирно и тихо стоявший гоблинский вожак. Сначала он разразился длинной и, судя по размахиванию палкой, очень воинственной тирадой. Оглянувшись, я увидел, что гоблинская толпа уже неплохо так загнула края в полумесяц, угрожая отрезать нас от входа в НИИ – и по спине сразу забегали мурашки. Зато Блинов показал себя молодцом – он смерил скачущего гоблина таким презрительно-скучающим взглядом, что тот как-то резко прекратил скакать и вопить, принявшись что-то втолковывать Бореку, но уже куда спокойнее.

Результатом этого монолога стало появление вокруг разрушенных зданий множества мелких фигурок с копьями. Приходящие извне караваны натыкались на этот "санитарный кордон", разворачивались и улепетывали назад с парой-тройкой "иголок" в задницах.

Гоблину, впрочем, изображенного показалось мало, и он, высунув язык и пыхтя от усердия, самолично принялся вносить в рисунок дополнения – в виде второй горы "подарков", но уже предназначенной не для торговца, а для еще одной фигурки рядом. Закончив этот шедевр, гоблин несколько раз для верности потыкал рукой в рисунок, едва не затерев его напрочь и себе в грудь, после чего уставился на нас, радостно скалясь. По крайней мере, мне показалось, что это была радость, хоть и очень злобная.

– По-моему, этот зеленож… шкурый совсем берега потерял, – прокомментировал я. – Смотри, даже Борька на него смотрит, как на гниду.

– Нам от этого не сильно легче, – возразил Блинов. – Если это и в самом деле вождь местных гоблинов, он может и торговца послать… лесом.

– Может его прямо тут прибить? – предложил я. – Типа прогневил своей жадностью богов и все такое? Ну или в заложники взять?

– Рискованно, – подумав, заключил напарник. – Мы же не знаем, какие у них обычаи, да и вообще психология. Может, убийство вождя - это такое оскорбление для племени, за которое надо мстить до последнего гоблина…