С крыши донёсся писклявый щебет птенцов. Крылатая тень спрыгнула с балки и устремилась в разбитое окно в стене напротив, быстро разрастаясь до размера тепловоза. Мать улетела за пищей, сверкнув огромными крыльями на фоне просыпающегося солнца.

— Пойдём, — сказал я Дрюне, вставая со скамьи. — Пора будить народ.

Безлюдные улицы встречали нас тёплым ветром и тишиной, когда мы покинули церковь и направились в сторону башни Гнуса. С оружием у меня не было никаких проблем, можно было вырастить из ладони хоть сотню клинков, хоть тысячи топоров, но по силе оно и близко не сравняться с тем, что ждало меня внутри мерзкой твердыни. Длань праха. Копьё по-прежнему валялось на полу, сверкая костяным наконечником в свете солнца, проникшего в комнату через окно. Прекрасное оружие, не такое жуткое как Дрюнина секира, но всё же.

Забрав копьё, мы направились в сторону ратуши.

У стен местной мэрии собралось всё войско Зико. Мужчины и женщины с покоящимся в ножнах оружием жгли костры и готовили еду. Команда Зико дрыхла на первом этаже. Осси стояла на улице, любовалась морем и восходом утреннего солнца. А самого Зико я нашёл на втором этаже в отцовской комнате. Не знаю о чём они разговаривали и болтали ли вообще, но, когда я их застал, они сидели поодаль друг от друга в полной тишине.

— Зико, — сказал я, подходя к парню. — Нам нужно разбудить всех людей.

— Зачем! — прозвучало двумя мужскими голосами.

Зико и его отец уставились на меня, ожидая ответа.

— Орам, — сказал я, кинув взгляд на седовласого мужчину. — Вы всё и так прекрасно понимаете. На этой земле столкнулись интересны двух сторон. И победитель здесь может быть лишь один.

— Всё слишком быстро произошло, — обречённо произнёс старик.

— В жизни всё так происходит. Я не могу вас забрать с собой, но и не могу оставить на растерзание Гнусу.

— Ты уходишь? — спросил Зико.

— Да. Мне нужно собрать армию. Мне нужно победить кровокожих и попасть на возрождающиеся земли.

— И как ты планируешь это сделать? — спросил отец Зико.

Я перевёл на него взгляд и ответил:

— Корабли. Мне придётся захватить их корабли.

— Да, хорошо… — вскочил с кровати Зико, — но что станет с людьми в твоё отсутствие?

— Я оставлю им подарок, — я вновь перевёл взгляд на старика. — Я подарю вам возможность искупить свою слабость и бесчеловечность перед лицом силы, которую вы приютили в своих сердцах.

Глаза старика округлились, уголки губ нервно дёрнулись. И чем дольше на меня он пялился, тем сильнее хмурилось его лицо.

— Я не понимаю! — взревел он, что было ожидаемо.

Мужчина вскочил с кровати и двинул в мою сторону, глядя на меня без капли страха.

— Кровокож, — рыкнул он, — я требую объяснений! Что ты называешь «слабостью»? Что ты имеешь ввиду, называя нас «бесчеловечными»?

— За что ты убил свою жену? — спросил я, стараясь не смотреть в сторону Зико.

Губы старика на загорелой коже вновь дёрнулись. Он разозлился. Разозлился на меня, но никак не на себя за свой гнусный поступок.

— Его мать угрожала нашему процветанию! — выпалил он. — Да кто ты такая, чтобы я перед тобой давал подробные отчёты?!

— Отец, умолкни! — гаркнул Зико, вскакивая со стула.

Старик бросил короткий взгляд на сына, затем перевёл на меня. Воспоминания корёжили его лицо, хмурили брови, прятали глаза за вздувшимися веками. Губы уняли дрожь, он медленно произнёс:

— Вам не понять! Они дали нам лучшую жизнь.

— Какой ценой, отец!?

— Плевать на цену, когда на карту поставлено благосостояние всего народа! Плевать на всех, кто против! Они глупцы, и не понимают, чего себя лишают.

— Сегодня, — сказал я, обращаясь к старику, — я преподнесу вам необычный дар. Зико, прикажи своим людям пробежаться по городу и собраться всех горожан на центральной площади.

Моя просьба была исполнена, когда ослепительное солнце медленно подкрадывалась к зениту. Я стоял на центральной площади между двух крестов, на которых были видны пятна въевшегося в древесину пота и гноя казнённых.

У моих ног — бесчисленная толпа. Людское море с покрытыми головами было обращено на меня. Люди перешёптывались, боялись, выказывали страх редкими жестами в мою сторону. В первых рядах стояли мои друзья. Они следили за порядок, хотя в этом не было никакой необходимости.

Я чувствовал каждого жильца.

Чувствовал каждого человека.

Я чувствовал их страх передо мной, пробуждающий в их душах лишь одно желание — убить меня. Я — враг. Инородное существо, которое необходимо уничтожить, ради будущего блага, которое им не светит, если они так и будут ждать, что кто-то его преподнесёт им на блюдечке.

Багровая лужа под ногами нескольких сотен жильцов медленно поднималась, заполняя щели между гладкими камнями. Тонкие струйки коснулись обуви каждого жильца каменного города. Толпа вдруг ожила. Поднялся шум. Люди опускали головы, всматриваясь себе в ноги. Кто-то из задних рядов попытался убежать, но его ноги оказались прикованными к алой глади. Глупец испугался еще сильнее, поднял на меня глаза, и в этот миг он осознал, что потерял связь со своим телом. Страх такой силы я не ощущал никогда.