— Отлично! Северина Артуровна, мне очень хотелось бы продолжить наше общение, и наверняка у нас представиться такая возможность, но я к вам по делу. У нас с вашим троюродным братом была договорённость о приобретении мини-завода. Деньги есть. Хотелось бы заключить договор, это возможно?

— Конечно, — уже гораздо холоднее сказала она. — Капитолина Павловна, у нас же был с собой бланк договора? Найдите минутку, займитесь.

Суровая гувернантка присела со мной за пыльный уличный столик, коротко комментируя, помогла заполнить договор. А потом наклонилась и шепнула:

— О вас, Александр Платонович, ходят дурные слухи. Я понимаю, что вы теперь соседи, но держитесь-ка от Северины Артуровны подальше… Ещё и после тех угонщиков. Ну, вы понимаете, о чём я.

— Вот как? — я вздёрнул бровь. — Капитолина Павловна, при всём уважении — вы же понимаете, что в иных княжествах за такие заявления от… не дворянина по голове не погладят?

— А мне на это плевать, — буркнула она. — Я вольная мещанка, а Северину люблю, как родную дочь, с пелёнок воспитывала. Я таких дворян…

Тоже мне, усмехнулся я про себя, «тёща» образовалась. Надо ли говорить, что после такого наезда определённый, совсем не деловой интерес пробудился куда с большей силой.

— Когда мы с вами увидимся теперь? — спросил я.

— Вероятно, когда будем подписывать акт о закрытии первого этапа сделки? — несколько резко осведомилась Северина.

— Совершенно не обязательно, я был бы не против увидеться с вами и раньше. Можете заглядывать во Фламберг, можем помочь инструментами и всем необходимым. Даже автоматоны теперь есть.

— Благодарю, — сухо ответила она.

Затем я вернулся, разбудил тупая и подобрал автоматы, доехал до ограды владений Замойских. Там, конечно, тёплого приёма не было — снова стволы смотрели мне в морду.

— Вызовите камердинера или кого-то из ближней свиты Антона, — приказал я. — Нужно передать документ. Я подожду.

А сам скинул два ствола с плеча перед мотоциклом.

— Проваливай! Я тебя помню, — сказал мордоворот. — Ты тут стрельбу устроил! И мы скоро гостей ждём, не до тебя будет!

— Я подожду, — хмуро повторил я, оставшись сидеть под стволами.

Спустя минут пятнадцать охранники сдались, один из них погнал к замку, затем вернулся к хромающим камердинером Прохором.

— У меня бумага для Антона Аркадьевича, — протянул я через прутья. — Оружие возвращаю в знак доброй воли.

— Передам, — прошипел Прохор.

Итак, второе дело тоже сделано. Ехать назад и оборачиваться к этим ребятам спиной было немного стрёмно, но всё обошлось.

Остался последний пункт — Штирцы. Но на пути к нему оказалось небольшое препятствие.

А именно — всё та же шайка сельских байкеров во главе с альбиносом-мулатом, застывших на мосту рядом с шато Северины.

Они стояли плотно, так, что через них просто не проедешь. Так стоят всадники на боевом построении. И, похоже, с холма заметили моe приближение раньше, чем я их.

Тупай тоже, похоже, всё понял, спрятался у меня на спине, вцепившись когтями в куртку.

— Смотрите-ка, кто к нам едет. Это же тот парень! — обратился их главарь Светлый к своим спутникам. — Я думал, что Замойский тебя уже грохнул. Мы же сказали тебе проваливать!

— А-а, — протянул я. — Так вот кто мне дверь квартиры в Югопольске краской испоганил. Это он вас нанял?

Альбинос прищурился.

— Какой такой краской? Не было никакой краски. И Замойский нам не указ! Но вообще — Фламберг не твой, а Замойского!

— Господа, давайте по делу — я спешу, — нахмурился я. — Если ко мне кроме этого нет вопросов — предлагаю вам проехать мимо и забыть о досадном инциденте.

— В смысле проехать? — изобразил удивление главарь и указал на шато, из которого недавно уехала Пржевальская. — Мы уже приехали, это наше здание. Наша база в долине. И мы тут посовещались с ребятами, и решили, что таким как ты, столичным-метропольским, надо платить за проезд в наших владениях.

— В ваших? — усмехнулся я. — В каком это месте они «ваши»? Насколько я знаю, дороги общего пользования принадлежат графству. Да и шато это ещё вчера купили.

— По закону — да. А по правилам — нам, — не поведя бровью ответил он. — На то, что его купили — нам плевать! Это наше.

— Я правильно понимаю, что эти ваши правила установил Замойский? Так я еду сейчас от Замойского. У нас подписан договор о нейтралитете.

Формально Замойский мой договор так и не подписал, но об этом я умолчал. Я снова попытался надавить на больную мозоль — показать главаря перед его молодёжью несамостоятельной фигурой.