— Что же, господин Палан, расскажете?

— Расскажу, госпожа Викторьенн, — кивнул тот. — Судья де ла Порт изрядно настроен против вас. Он припомнил, что был знаком с покойным бароном, супругом госпожи Эдмонды, и едва ли не дружил с ним, и будто бы господин Гаспар когда-то в каком-то разговоре обмолвился, что не оставит своей поддержкой племянника Симона. И мы теперь уже никогда не узнаем, было то по правде или де ла Порт выдумал сейчас, надеясь на вознаграждение от госпожи Эдмонды.

— Вы показали ему завещание? — я не сомневаюсь, но нужно же спросить.

— Конечно, госпожа Викторьенн. Он уже знал, о чём там говорится, и каким образом заверен документ. Осмотрел его со всех сторон, прочитал все три листа, внимательно изучил все подписи на всех листах. И спросил — откуда взялась подпись герцога де Монтадора, и кто может поручиться, что она подлинная?

— Он может расспросить господина Тиссо, тот расскажет, откуда у него в конторе взялся господин герцог, — пожала я плечами.

— Господин Тиссо покинул город, отправился в какие-то там свои владения. Если де ла Порт не захочет завершить дело поскорее, то дождётся его возвращения.

— И что нам сделать, чтобы не захотел? Можем мы попросить вызвать Тиссо как свидетеля? Это же королевский суд, не ярмарочное гулянье? — я продолжаю соображать.

— Мы-то можем, а он может не согласиться. Скажет, что ему всё ясно и без этого свидетеля.

— А господина Ренеля мы можем привлечь? Пускай расскажет о нападении на господина Гаспара, — продолжала я придумывать хоть что-то.

— Можем попробовать, — согласился господин Палан. — Я поговорю с ним завтра же. Можем ещё спросить отца, вдруг он что-то придумает, или даже из самой Паризии каких-нибудь свидетелей привезёт.

Вообще да, возможно — господин Гаспар что-то обсуждал с ним, кроме тех сумм, которые достались ему и сыну?

— А вообще у нас тут есть ещё и камердинер господина Гаспара, вдруг он что-то знает и может подсказать? — подумалось мне.

— Жироль? Да вряд ли, ничего он не знает, — покачал головой господин Фабиан. — Господин Гаспар не обсуждал дела ни с кем из дома, ни с Жиролем, ни с Сандрин, ни с госпожой баронессой, ни с госпожой Терезой, ни с вами, не в обиду вам обеим будет сказано.

— Я даже говорила Викторьенн что-то такое, она не поверила, — рассмеялась Тереза.

— Я просто пытаюсь понять, кто ещё может нам помочь. Как говорится — вослед врагам всегда найдутся и друзья, да?

— Как ты хорошо сказала! — Тереза хлопает в ладоши. — Вот. Я всегда говорила, что ты умная, и справишься!

— И кому вы говорили, госпожа Тереза? — поинтересовался господин Фабиан.

— Да всем, — всплеснула руками та. — И матушке настоятельнице в монастыре святой Урсулы, и после Гаспару, и Эдмонде, да только кто бы меня слушал.

— Значит, госпожа Тереза, вы были правы, а все прочие заблуждались, — улыбнулся ей Палан, и наша Тереза как улыбнётся в ответ, я и не думала, что она так умеет!

Вот прямо ярко и ясно. Ей нравится господин Палан? Или это… просто от скуки? И Тереза засиделась дома? Книг она не читает, да их, кажется, здесь и нет. Пока я бегаю по дому, беседую с прислугой и учусь с графом магии, она вышивает в гостиной. Иногда выходит наружу — прогуляться, зовёт и меня, но мне обычно некогда. Ничего, нужно находить время на выходы наружу. И как бы не на какую-то светскую жизнь.

— Когда следующее заседание? — взглянула я на господина Палана, ещё не отдышавшегося после той улыбки.

— Через две недели.

— Ещё прорва времени, — говорю, чтобы подбодрить коллег. — Придумаем что-нибудь. Благодарю вас, господин Палан, ваши сведения и ваша помощь очень важны для меня. И я сейчас позову кого-нибудь, пускай несут нам фрукты и сладости.

Я открыла все двери и позвонила в колокольчик. Он звонил на редкость громко и звонко, и его обычно слышали. Услышали и тут — не сразу, но прибежали, принялись менять тарелки и подали здешний кофе с выпечкой.

Граф появился разом с рассыпчатым миндальным печеньем.

— Добрый день, господин граф. Арро? — я очень рада его видеть, потому что без него всё было бы в сто раз сложнее.

— Да, буду рад, благодарю вас, Викторьенн, — улыбается он в ответ.

И вместе с арро для графа мне приносят письмо. Приносит сама Сандрин, на серебряном подносике.

— Вот, госпожа Викторьенн, извольте видеть — из дома самого королевского наместника доставили.

Тереза оживляется, я недоумеваю — я ж его в глаза не видела ещё, того наместника. Но он, конечно, мог видеть и знать Викторьенн, да так и было, наверное. И что там?